шла, и разные страны вносили свой вклад в нее. А теперь и наше участие стало политической реальностью. Последнее препятствие для поездки было устранено.
После возращение в Аалборг мы занялись исключительно упаковкой вещей и решением логистических проблем.
Группа Ferret прибыла в Кандагар 9 января 2002 года. Это была дождливая ночь. Тогда мы и понятия не имели, что это будет единственный дождь за 6 месяцев.
Ночь в афганском январе была очень холодной, ниже точки замерзания. Днем температура была от 10 до 20 градусов. Самолеты почти постоянно садились или взлетали, пока нас встречали. Рейс был прямой, из Ааалборга в Кандагар, на С-17.
Корпус стал частью целевой группы K-Bar.
В задачу группы входил поиск и отслеживание возможных лидеров Аль-Каиды и Талибана. Также в задачу ставилось их устранение, уничтожение тренировочных лагерей и в целом — разрушение их организации.
Талибы имели очень строгую и консервативную форму правления в Афганистане, которая по своей идеологии очень близка к Аль-Каиде. Но Талибан — это всего лишь афганская региональная политическая фракция, а вот Аль-Каида — глобальная международная организация. Ее истоки в Саудовской Аравии и Йемене.
Однако обе организации открыто борются с западными ценностями, свободой вероисповедания, свободой экономического рынка и т. п.
При поддержке талибов, Аль-Каида создала сеть тренировочных лагерей в Афганистане, где обучала своих оперативников. Этот метод оказался успешным. После подготовки, эти группы и отдельные лица возвращались в свои "родные" страны и годами там жили, поддерживая мирный образ жизни, чтобы в нужный момент стать боевиками и террористами, подобно бомбе с часовым механизмом.
Хотя талибы и Аль-Каида в целом представляли единую оппозицию для нас, тем не менее, на уровне солдат была разница. Талибы были местной армией. Среди них было много опытных солдат, участвовавших в гражданской войне и даже тех, кто воевал против русских. Они были лояльны только своим кланам, и было не редкость, чтобы клан переходил в войне на другую сторону, если видел в этом выгоду. Эта их неверность была широко известна и создавала им помехи в сплоченности действий против нас. Их сильным преимуществом было то, что они воевали на собственной земле. Аль-Каида же обучала в основном иностранцев-наемников, которые воевали по идеологическим и политическим причинам.
Первые дни в Кандагаре ушли на то, чтобы распаковать вещи и поставить лагерь.
Нас разместили в старом советском мотеле при аэропорте. По всем признакам этот отель в советское время использовался как небольшой полевой госпиталь. Даже спустя 12 лет повсюду валялись предметы медицинского характера — бинты, иглы и остатки лекарственных упаковок.
В районе аэропорта была огромная свалка старых военных самолетов и автомобилей. Здесь мы увидели всю старую добрую советскую технику, за изучением которой провели столько времени. Но сейчас это было вне нашего внимания. У нас был совсем другой враг. В горах вокруг было полно талибов, хорошо вооруженных и подготовленных.
Мы быстро заполнили существующие здания вещами и начали ставить палатки. Так мы начали формировать основы того, что должно было стать базой для операций Корпуса в Афганистане.
Соседи взяли три лопасти от разбитого российского боевого вертолета и использовали их как несущие балки для первого этажа их временного дома. Внушительные усилия.
Наш изобретатель — Кент — нашел старый русский военный грузовик, который раньше использовался как пункт управления радаром, и у которого была печка.
Ее мы отремонтировали, ровно, как и грузовик, и мы стали первым патрулем, который сделал себе отапливаемое "помещение". В нем можно было сидеть в футболках и шортах, и мы часто посещали его для отдыха.
В Кенте погиб гениальный изобретатель, когда он пошел на службу, и я ему очень благодарен за это.
Кент также обеспечил весь датский лагерь горячей водой для мытья. Для этого был использован Мерседес GD, который поставили рядом с палаткой для мытья. За час до пробуждения личного состава, машину заводили, и вода в специальном баке начинала прогреваться. Это было очень и очень актуально в условиях пыльной и холодной пустыни.
Мы были частью одной из двух целевых групп специальных операций в Афганистане. На севере страны находилась группа Dagger, о ней мы много не знали, кроме того, что в нее входили SAS и, возможно, SOCOM. На юге работала группа K-Bar.
Эти две группы отвечали за все необходимые в Афганистане специальные операции. В нашу группу входили спецподразделения Германии, Норвегии, Новой Зеландии, Австралии, США и Англии. Датский корпус боевых пловцов (FKP) также принимал участие в этой операции, предоставив два полных патруля, различных специалистов и сотрудников для обеспечения операций. Они находились под командованием JGK. Из всех сил специальных операций, которые были здесь, датский контингент был самый крупный.
На периметре вокруг базы стоял Корпус Морской Пехоты США. Эти молодые ребята буквально жили в своих окопах, для того, чтобы дать спецназу возможность спокойно работать. Большую часть времени морпехи жили в окопах и готовили себе еду прямо там. После смены они сутки отсыпались и шли на новую позицию.
Время от времени мы слышали выстрелы, и всегда на следующий день на брифинге сообщалось о попытках проникновения в аэропорт. Лично я думаю, что морпехи просто нервничали и стреляли по призракам. Тем не менее, мы могли с комфортом отдыхать и спать, готовясь к заданиям.
Я снова был в патруле, и это было большое облегчение, что не нужно заниматься оперативным управлением, заполнять кучу бумаг и сидеть за столом. Разумеется, это было гораздо опаснее. Но я принял это решение много лет назад. Как и все, кто работает полицейскими, пожарными и лесорубами. Конечно, это не значит, что риск — самоцель. Вы работаете, определяете риски, изолируете их в различных сценариях, готовитесь к чрезвычайным ситуациям и стараетесь сделать так, чтобы уменьшить вероятность появления риска.
Наконец, я мог сосредоточиться на ремесле солдата. Все егеря, которые прослужили в корпусе достаточно долго, чувствовали именно это. Именно в патруле, наконец, можно было жить полной жизнью егеря. Это было в первый раз, когда мы узнали цену своему опыту.
Это все несколько эгоистично, я признаю это. В конце концов, в штабе тоже очень полезно работать, чтобы понимать, как планируются и проводятся наши операции. Только если вы видели полную картину, как во время выполнения задачи, так и в штабе, планируя и следя за выполнением этой самой задачи, вы становитесь полезным для корпуса. К сожалению, некоторые егеря выбирают, что это не для них. Они застревают на уровне патруля, без каких-либо управленческих функций, на уровне рядовых исполнителей. Другие и вовсе едва могут
