и… Блин, что я несу… Нет, да? Прости.
Демьян прикрыл глаза.
– Я здоров как бык. Не киллер, не наемник и не агент разведки. Скромный айтишник. Я же тебе говорил уже: у отца бизнес, периодически приходится ему помогать. И нет, он не бандит. В общем, хватит придумывать невесть что. Ага?
– Ага, – устало кивнула она. – И я еще сказать хотела… Ты не волнуйся, я каждые полгода проверяюсь. Я же с детьми работаю…
Демьян вздохнул, снял с колен пригревшегося Маркиза, которому это явно не понравилось, и встал.
– Давай-ка я тебе сам чай налью. Садись. Юль, мне понадобится отлучиться на несколько дней. Я уверен, что Коля к тебе не сунется, но если вдруг станет страшно, ты, как всегда, можешь воспользоваться ключами от моей квартиры, хорошо? Уж два-три дня кто-нибудь из соседей твоих кошаков покормит. Ну, или можешь их с собой ко мне взять. Договорились? Слушай, а сливовое варенье, которое тебе баба Рая давала, еще осталось?..
От Юли Демьян вышел уже за полночь. Ночь стояла теплая. Демьян подумал-подумал и решил не вызывать такси, а прогуляться. Он сотворил небольшого светлячка и пустил его плыть впереди себя в пяти сантиметрах над дорогой, чтобы тот освещал ему путь.
Ему было о чем поразмыслить. С тех пор как Кощей заговорил о женитьбе на Евдокии, прошло три недели. Это неделя в Тридевятом. Выезд туда назначен на вечер завтрашнего… то есть уже сегодняшнего дня.
Отец примет любой его ответ. Но этот ответ должен стать окончательным.
Был момент, когда Демьян решил, что правильно будет согласиться. Новость быстро разлетится по Тридевятому. Статус женатого человека добавит ему веса в глазах царей и князей. В то же время так Кощей продемонстрирует готовность прощать врагов, что вовремя опомнились. А Ростислав не посмеет снова развязать войну. С политической точки зрения это решение было выгодно для всех.
А Евдокия… Да ему даже жить с нею необязательно. Поселит где-нибудь в отдаленных местах Тридевятого, будет наведываться. Тридевятый – не здешний мир, где можно отследить кого угодно и где угодно. Никто и никогда не узнает, что она так и не пересекла черту, разделяющую их миры. Наверняка княжна останется ему за это благодарна. А у него пусть номинально, но будет жена, и это окончательно лишит его возможности быть с Юлей, и так лучше для них обоих.
Но сегодня, сидя у Юли на кухне, Демьян понял, что откажется. Просто не сможет согласиться, а потом обманывать двух женщин и самого себя. Возненавидит Евдокию, и неизвестно еще, чем всё это закончится. Ненависть – жгучее, плохо контролируемое чувство, и ничего хорошего темному магу оно принести не может.
Завтра он объявит о своем решении Кощею, а затем князю. Отцу всё равно, будет заключен этот брак или нет, а мнение Ростислава тут никого не волнует.
Он откажется. И когда вернется, всё будет по-прежнему. В сложившейся ситуации его это вполне устроит.
Глава 7
В Тридевятом Кощей предпочитал объявляться если не ночью, то совсем уж поздним вечером. Так что не случайно в народе поговаривали, будто солнечный свет способен его погубить. Кощей про эту байку, к слову сказать, знал, и она его изрядно веселила. Порой Демьяну казалось, что соответствующую репутацию отец поддерживает специально.
Взороотводящие чары с них обоих Кощей снял уже после того, как они въехали во двор княжеского терема, и вышло, будто появились они ниоткуда, буквально вышли из воздуха. Трюк был дешевым, но неизменно имел успех. Черный конь Кощея встал на дыбы и заржал, ударил передними ногами о землю, и из-под копыт его полетели алые искры. Находящаяся во дворе челядь взвизгнула и отпрянула.
Кощей спешился, оправил плащ и кинул взгляд на Демьяна. Тот тоже соскочил с лошади и погладил ее по гриве, успокаивая – они тут ненадолго, разберутся с парой вопросов и уедут, – и передал поводья подошедшему к ним бледному от страха конюху.
Когда Демьян был много моложе, ему нравилось ходить в Тридевятый. Всё казалось, что он переместился на страницы учебника истории. Но позже, когда восторг от новизны прошел, Демьян не смог не признать: менялся антураж, но не менялись люди. Они здесь были такими же, как и везде. И проблемы у всех были примерно одинаковые. Как не остаться голодными и без дров на зиму, как сделать свою дружину сильнее, чем у соседа, как выгоднее пристроить дочь замуж или найти сыну женку с приданым побольше… И вскоре азарт ушел, уступив место привычке.
С другой стороны, Демьян не мог не согласиться, что воздух здесь был чище, а вода – слаще. Но Демьян, если и захаживал в Тридевятый один, предпочитал останавливаться там, где никто не смог бы догадаться, кто он есть. И, разумеется, такие места были далеки от царских теремов.
Однажды Василиса взяла его с собой к Алексею. Это был самый тоскливый день в его жизни. С родным сыном мамы они общего языка не нашли. Больше Демьян с ней не ходил и всегда искренне жалел Злату, когда той приходилось нести эту повинность. Впрочем, после достопамятного побега Златы из царского терема на ярмарку на семейном совете было решено, что ей больше необязательно гостить у старшего брата.
Вообще, побег тот вышел показательным. Злата впервые позволила себе поступить по собственному желанию, никого не спросив и не предупредив, хотя прекрасно знала, какой переполох может устроить. Но знала она и то, что одну ее никогда не отпустят. Потом она извинялась перед мамой и отцом, говорила, сама не понимает, что на нее нашло. А случилось это в октябре, осенью первого курса, когда Злата внезапно так сильно переменилась. Демьян всё гадал, почему он заметил эту перемену, а Кощей с Василисой – нет. Может быть, потому, что он – союзник всех детских проделок и главное доверенное лицо – знал ее с той стороны, с которой не знали родители. А может, потому, что рядом с ними она становилась прежней: всё такой же любящей, заботливой, ответственной дочерью. Только вот он видел холодный блеск в ее глазах, которого раньше не было, и слышал, как изменился ее голос, и теперь взгляд Златы чаще напоминал ему об отце, а не о матери. А потом он и вовсе нашел подтверждение своим подозрениям.
Как-то раз зимой Злата приехала к нему очень поздно и попросилась переночевать, сославшись на то, что нынче суббота и завтра не нужно в универ. А еще попросила сказать маме и папе, если спросят, что она вернулась к нему намного раньше. Демьян без задней мысли полюбопытствовал, где сестра провела вечер.
– У Димы родители уехали на какой-то концерт, квартира была свободной, – пожала плечами Злата.
– У Димы? – переспросил Демьян.
– Ага. Он учится на третьем курсе. Раздражающе умный. Собирается на следующий год в Англию, хочет закончить обучение там.
– И вы… занимались? – неуверенно предположил Демьян.
Злата засмеялась. И этот смех ему не понравился. Холодный циничный смех. Его сестра не могла смеяться так. Он еще помнил, как распускались под ее ногами цветы, когда она была влюблена.
– Занимались, занимались, – покачала головой Злата, взирая на него снисходительно. – Брат, тебе сколько лет, а? Сплю я с ним.
Она сказала это абсолютно спокойно, без всякого смущения и стеснения, глядя прямо ему в глаза. Демьян справился с первым шоком и осторожно поинтересовался:
– И давно вы встречаетесь?
Злата вздохнула, и на лицо ее пала тень.
– Мы не встречаемся в том смысле, который ты сейчас вложил в это слово. Просто его родители то и дело куда-то ходят, и у нас есть возможность немного сбросить напряжение. Это ты в университете балду пинал, а потом непонятно как все зачеты и экзамены сдавал, у меня так не получается, у него тоже. Вот и всё. Не переживай, мы предохраняемся. Расскажешь отцу – превращу тебя в кого-нибудь неприятного…
И снова засмеялась. И последнее прозвучало вовсе не как шутка.
– Да ладно тебе, Дём, – поморщилась Злата, проследив за изменившимся выражением его лица. – Не вздумай включать режим поборника
