основой процветания и богатства Флоренции по-прежнему оставались традиционные занятия ее граждан торговлей и банковским делом. И хотя старые банкирские дома Барди и Перуцци так и не смогли оправиться после кризиса 1342 г., им на смену пришли новые, и прежде всего знаменитая компания Медичи. В то время как старинное и знаменитое сукноделие пребывало в глубоком упадке (производство шерсти с 90 тыс. кусков в начале XIV в. сократилось до 30 тыс.), во Флоренции первой половины XV в. получила широкое развитие шелковая промышленность, продукция которой находит спрос на европейском рынке. Приобретение Пизы и выход к морю позволили Флоренции, по крайней мере в первые десятилетия XV в., соперничать на восточных рынках с Генуей и Венецией.
Кроме того, первая половина Треченто[127] вошла в историю города как время великого строительства. В 1401 г. был объявлен конкурс на изготовление дверей Баптистерия, победителем которого стал Лоренцо Гиберти. В 1421 г. Филиппо Брунеллески начал работы по сооружению купола кафедрального собора; в этот же период он возвел Капеллу Пацци и замечательную церковь СанЛоренцо. Параллельно развивалось частное строительство: к 1446–1451 гг. относится сооружение Палаццо Ручеллаи — выдающееся творение Леона Баттисты Альберти. В 1434–1451 гг. Микелоццо восстановил виллы Медичи в Кареджи и Кафаджоле. И этот список можно продолжить. Строительство богатейших дворцов знати на улицах и площадях города внушало горожанам уважение к правящей олигархии и страх перед ней.
Приход к власти Медичи (начиная с торжественного въезда во Флоренцию Козимо Старшего Медичи в 1434 г. представители этого рода стали фактическими и полноправными синьорами) не только открыл новый этап в истории города, но и завершил процесс образования и утверждения во Флоренции олигархического режима. Отныне флорентийским историкам и гуманистам стало значительно труднее, чем во времена войны с «тираном» Джан Галеаццо Висконти, превозносить fiorentina libertas[128].
Милан: от Висконти к Сфорца
В отличие от многих других государств Апеннинского полуострова Миланское герцогство заметно укрепилось и расширилось в ходе войн второй половины XIV — первой половины XV в. В XIV в. оно проводило политику экспансионизма по всем основным направлениям: на север, в сторону швейцарских кантонов (что обеспечивало Милану контроль над горными перевалами, через которые проходили торговые пути в Северную Европу); на юг — к морю, с целью захвата Генуи; на запад — к Пьемонту; на восток — к области Венето; на юго-восток — в направлении Болоньи и Центральной Италии. Политику экспансионизма начал архиепископ Джованни (1349–1354), захвативший помимо других земель Беллинцону, анжуйские владения в Пьемонте, Болонью и даже на несколько лет Геную. В ходе династического кризиса, разразившегося после его смерти, многие из этих земель были потеряны. И лишь при внуке архиепископа Джан Галеаццо Висконти экспансия Милана достигла невиданных прежде масштабов. В 1378–1402 гг. он провел целую серию войн, в результате которых влияние города распространилось помимо Ломбардии на большую часть Эмилии и Болонью, на захваченные у Скалигеров Верону и Виченцу, а также на Новару, Верчелли, Пизу, Сиену и Перуджу. Таким образом, наиболее могущественное из всех итальянских государств — Миланское герцогство (знаки герцогского достоинства вручил Джан Галеаццо в 1395 г. император Венцеслав[129]) стремилось установить свое господство на Апеннинском полуострове. В этих условиях первейшей задачей других итальянских держав, в частности Флоренции и Венеции, стало укрощение амбиций Милана. Внезапная смерть Джан Галеаццо Висконти и последовавший за ней новый династический кризис явились для этих государств настоящим подарком судьбы: как мы уже видели, Венеция начала завоевание земель на континенте, Флоренция захватила Пизу, папа вернул себе Болонью и некоторые другие города Центральной Италии, а Сиена добилась прежней независимости. В ходе войн первой половины XV в. Филиппо-Мариа Висконти, пришедший к власти в 1412 г., не сумел добиться существенного расширения территории. Напротив, в 1433 г. он был вынужден уступить Венеции Бергамо и Брешу. Наименьшее сопротивление Милану оказала Генуя: в 1421 г. лигурийский город вновь попал под покровительство Висконти. Однако на этот раз оно было недолгим и продлилось лишь до 1435 г.
Таким образом, по прошествии целого века войн границы Миланского герцогства сузились и проходили на востоке и на западе, соответственно, по рекам Адда и Тичино, на юге — по городам Парма и Пьяченца, а на севере — по Валтелине и Беллинцоне. Вместе с тем, несмотря на территориальные потери, Милан по-прежнему оставался одним из наиболее сильных и сплоченных итальянских государств. Это стало особенно заметно, когда после смерти герцога Филиппо-Мариа Висконти, не оставившего после себя наследников мужского пола, власть перешла в руки его зятя, талантливого, но незнатного кондотьера Франческо Сфорцы[130]. Казалось, пророческим предсказаниям Филиппо-Мариа было суждено сбыться. Одновременно с восстанием столичного патрициата, требовавшего восстановления старых коммунальных свобод и провозглашения республики, волна недовольства прокатилась и по другим городам герцогства. Однако Франческо Сфорце потребовалось всего два года, чтобы в условиях тяжелейшего династического кризиса сломить сопротивление Венеции и вернуть утерянные земли. Этот факт свидетельствует прежде всего о целостности политического организма, созданного Висконти.
В чем же причины успеха Франческо Сфорцы? Современники — будь то противники или апологеты Висконти — пришли к общему выводу, согласно которому своими победами династия была обязана в первую очередь политической структуре государства — ярчайшего в Италии примера «синьории». Первые считали всех Висконти, и особенно Джан Галеаццо, лишь «жестокими тиранами», доведшими своих подданных до положения рабов. Милан, по их мнению, можно было сравнить со Спартой, или Македонией не в пример Флоренции — итальянским Афинам. Вторые усматривали в Миланском герцогстве ту небольшую часть Италии, где царили «мир» и справедливость, а старые распри и традиционная разобщенность городов были ликвидированы благодаря энергичному и просвещенному правлению миланских синьоров.
Между тем, в какие бы крайности ни впадали противники и апологеты Висконти, и те и другие затронули очень важный вопрос. В действительности, проводя политику экспансии, Висконти стремились в то же время создать действенные и централизованные структуры управления и налогообложения. На этом пути они сталкивались с необходимостью ограничить, а зачастую и уничтожить автономию и привилегии коммун, в том числе и в самой столице. Последняя, как уже говорилось, попыталась вернуть старые привилегии, используя династический кризис, связанный со смертью Филиппо-Мариа. Однако краткая бесславная жизнь и крах «золотой Амброзианской республики»[131] стали доказательством анахронизма сепаратистских тенденций городской знати.
Следует отметить, что, хотя синьория
