следуя за ним.
Хармир знал, что увидит, но не мог себя заставить развернуться и уйти, потому что уничтожение, каким бы ужасным оно ни было, завораживало…
Нападение, они успели это выяснить прошлый раз, происходило поздним вечером или ночью, когда темнота полностью скрывала берег.
Вставшее утром солнце не находило ни трупов, ни живых людей. Животные тоже исчезали, даже захудалой птицы найти не удавалось.
Но нападение все же было. В некоторых домах были обнаружены следы борьбы, кровь, сломанная мебель, остаточные заклинания от примененной магии, вот, пожалуй, и весь улов.
— Три, два, один, — считал шепотом помощник.
Застывший мир дрогнул. Первым начал покрываться темным налетом плесени сыр. Вино из бокалов высыхало прямо на глазах. Черствел и разлагался хлеб. Потом стала темнеть древесина стола. Подломилась ножка стула, рассыпаясь в пыль.
Тлен неспешно, наслаждаясь трапезой, пожирал дом.
Опасно затрещала крыша, и помощник взмолился:
— Здесь нельзя больше оставаться!
Хармир спорить не стал. Его мучило стойкое чувство, что он оказался в заброшенной усыпальнице, битком набитой старыми костями, и мужчина с облегчением выскочил наружу.
На улице стало легче — ветер сносил смрад гниения в сторону моря, но картина была ужасающей. Скручивались листья на деревьях, гибли заросли кустов, темнели, покрываясь следами разложения дома.
Хармир знал, что здесь будет через час: полуразвалившиеся каменные скелеты домов, черная, словно выжженная земля и толстый слой праха на всем.
— Есть ответ из столицы? — спросил он, закрывая нижнюю часть лица платком. Воздух был серым, от носящегося в нем слоя пыли. Она царапала горло, проникая внутрь и дышать без платка было невозможно.
Доклад императору Хармир отправил сразу, как нашел превращенную в пыль первую деревню: небольшую, в десяток домов. Складывалось чувство, что нападавшие испробовали на ней силы, перейдя теперь к крупным поселениям.
— Нет, господин полковник, пока ничего.
Хармир поморщился. Как всегда. Власть не волнует судьба крошечной деревни. Ее волнует лишь крепость трона под собственным задом.
Неужели их не пугает то, что лучшие из его магов не смогли найти пропавших, ни даже понять, как их убили или пленили? Стихией чужаки не пользовались. Обнаруженные следы магии принадлежали местным: уж больно неумелыми они были, да и что можно ожидать от рыбаков?
Хармира настораживало буквально все. Нападавшие не интересовались деньгами или ценностями. Они с легкостью, используя неизвестное заклинание за час превращали деревню в пыль. Причем уничтожение начиналось к полудню, когда солнце входит в полную силу. Зачем? Почему? Как?
Одни вопросы и уверенность: следующего нападения ждать недолго.
И что делать? Поставить около каждой деревни по отряду солдат? Так у него не хватит людей, чтобы прикрыть все побережье. Чужаки передвигались на кораблях, ночью подходя к побережью, а днем трусливо прячась в многочисленных бухтах и проливах, которыми было щедро изрезано восточная окраина.
Разведку он, конечно, организовал, а толку? Чужаки напрыгивали точно паразиты, кусая исподтишка, так что народу катастрофически не хватало.
Хармир не боялся смерти. В Ашиньск он попал по собственному желанию. За проявленную храбрость в одном из приграничных конфликтов ему разрешили выбрать место службы. Тогда память и подкинула детские воспоминания: блики солнца на воде, текущий песок под ногами, аромат жаренной на костре рыбы. Он приезжал сюда летом с отцом. И для пацана тот мир был счастьем.
— Почему ушла вода? — спросил Хармир, подходя к фонтану. Статуя стремительно покрывалась трещинами, и полковник невольно влил в нее силы, стремясь удержать камень от разрушения. Но вышло лишь хуже — статую стихии буквально разорвало в клочья, если бы не щит их бы посекло осколками.
Хармир поднял подкатившуюся к ногам женскую кисть и стискивал в ладони, пока камень не осыпался серым песком, вытекши сквозь пальцы.
В глазах потемнело, грудь сдавило от гнева.
Кто? Посмел?
Разрушение Матери-воды ударило его в сердце больнее всего. Такое чувство, что чужая нога сапогом оставила грязный отпечаток на самом святом… Рядом, в подтверждение гнусности деяния, обрушился купол храма.
— Кто же сотворил такое⁈ — негодующе ахнул помощник.
— Кто бы он ни был, я его найду, — клятвенно пообещал Хармир, продолжая сжимать ладонь, кожу которой болезненно царапали частички рассыпавшегося камня.
Глава 7
Его величество, не торопясь и вдумчиво, читал утренний доклад. Можно было, конечно, активировать кристалл или позвать секретаря, но ему нравилось вчитываться в аккуратный и разборчивый почерк Литрака.
Кроме того, вдумчивости требовала послеобеденная беседа с наследником, во время которой они обменивались мнениями о прочитанном. Литрак теперь готовил три копии доклада: его величеству, Третьему и Шестому высочествам. А так как Альгар пару раз уже подлавливал отца на невнимательности, Рельгару приходилось быть бдительным, дабы не позориться перед сыном.
В первой части секретарь сообщал о том, что новую академию, наконец, достроили, остались мелкие недоделки, студентов заселили еще раньше, зимой, и какое-то время они вынуждены были сосуществовать со строительством под боком. Но все проявили понимание, а некоторые еще и помощь предложили. Даже ее высочество не стала увиливать от уборки строительного мусора или высадки растений.
— Повезло императору со внучкой, — пробормотал Рельгар, перелистывая страницу.
Назвать учебное заведение решили по аналогии с существующим: «Королевская академия ментала», хотя Кайлес и пытался пропихнуть свои безумные идеи на манер «Академия силы мысли» или «Академия имени любимого себя», но Харт пригрозил суровыми последствиями, так что Кайлес смирился с решением короны.
Третий во вчерашней записке, кстати, упоминал, что число жалоб на нового ректора пошло на убыль. Более того, некоторые подданные выдвинули идею на Зимнем балу наградить ректора за проявленное рвение на работе.
Наградим, — решил Рельгар, думая о том, что любовь к стране сильнее, когда есть чем в этой стране гордиться. А ведь многие родовитые семьи были против отбирания хлеба у Лифганы. Даже нападение на королевскую семью подзабыли, мол, напал калкалос, не лифганцы. Все улики косвенны. Но со временем, даже самые отъявленные поклонники бывшей
