по по устилавшей пол мелкой щебёнке, занимались гномики этим не один час.
— Что, пацаны, играете? — добродушно пробасил мой сопровождающий.
— Ага, дядька Дрофур, — отвлёкся один из гномиков, подходя к нам.
Что характерно, мелкий-то мелкий, но уже с бородой. Не лопатой, как у старшего гнома, а так, сантиметра три. Но всё же.
Я было хотел спросить, рождаются они что ли с бородой, но побоялся, что обидятся.
— Уже половину раздолбили, — гордо показал он на каменюку, — дядька Мартан притащил.
Тут взгляд мелкого перешёл на меня, он ойкнул, округлив глаза, а затем захихикал и крикнул остальным:
— Смотрите, какой уродливый, длинный и без бороды!
Все тут же бросили кирки и, окружив меня, стали придирчиво разглядывать и обсуждать.
— Ноги смотри какие, а как он ходит на них и не падает? — спрашивал один, ковыряясь толстым пальцем в носу.
— А руки, такой пока киркой замахнёшься, другой уже десять раз ударить успеет.
— А без бороды вообще урод уродом, — припечатал под одобрительные кивки остальных тот, что подбежал первым к Дрофуру.
Правда, тут же получил воспитательного леща от побагровевшего гнома и зарылся носом в пол.
— Дети, — строго сказал тот, — это наш гость из другой страны. Он не фучиец, а магик-человек. Вы должны были в школе проходить расы Яола.
— Дядька Дрофур, — заныл поднявшийся с пола гномик, утирая сопли, — так мы же не знали, да и не похож он на магика. Я картинки видел. У них глаза во, пасть во, клыки торчат и волосья во все стороны. Руки-ноги кривые, и когти вот такие.
Что характерно, влетев лбом и носом со всей дури в каменный пол, он ни лба не разбил, ни носа, даже кровь не потекла. Крепкие они тут, однако. И это детишки, а что тогда взрослые?
Гном покраснел, покосился на меня, кашлянул и, машинально погладив мелкого по голове, потянул меня дальше, приговаривая:
— Ты не слушай, они дети совсем, а в детских сказках, сам понимаешь, чего-только не придумают.
— Да-да, — я кивнул, — понимаю.
Что характерно, совсем не обиделся. Только представил внутренним взором описанный образ и хмыкнул, какое чудище получилось.
Пока они меня вели к винокурне, я старался заглянуть в каждую дверь и ответвление коридора. Естественно в те, что были открыты, самовольно не лез. Но и этого хватало, чтобы впечатлиться по самое нихачу. Огромные залы с колоннами и без, полные снующих туда-сюда гномов, какие-то механизмы, прикрытые металлическими кожухами неясного назначения, самые настоящие эскалаторы, уходившие как вверх, так и вниз — и всё это обжитое и активно эксплуатируемое.
Каким-то образом, они научились добывать электричество в промышленных масштабах и с успехом заменяли им магию. Естественно, кроме той, что даровал им гномий бог.
А затем мы вышли на открытую галерею, огороженную только невысокими, по моим меркам, перилами. Сначала я подумал, что это очередной круглый зал, метров пятидесяти в поперечнике, но стоило ступить на галерею и глянуть вниз, как голова слегка закружилась, и в ногах почувствовалась слабость. Пришлось срочно хвататься за перила и дышать глубоко и размеренно. Зал оказался бездонным провалом, уходившим вниз далеко во тьму. Вверху над нашими головами виднелся свод, и Дрофур, по-хозяйски проведя перед собой рукой, произнёс:
— А это тот самый ствол, что идёт на глубину… кхым, большую глубину, соединяя все горизонты нашего города.
По стенкам ствола были закреплены металлические балки, а на галерее сооружены площадки возле проходов во двор.
Тут послышался лязг, и я увидел, как снизу по балкам быстро едет металлическая кабина, почти лифт, только стенки были не сплошные, а решётчатые. Остановившись у платформы недалеко от нас, дверцы кабины разошлись, и наружу вышел ещё один гном.
— Мастер, — сглотнув, сипло произнёс мой сопровождающий, затравленно оглянувшись.
Но бежать было уже поздно, нас заметили, и гном-начальник, заложив руки за спину, целеустремлённо двинулся к нам.
В целом, внешне он особо от своих собратьев-работяг почти не отличался. Такой же бочонок на ножках с бородой. Ну, разве что пузо чуть побольше, а борода подлинней. Отличие было в одежде. Если на местных была рабочая роба серого цвета, то на этом тёмно-синяя, а ещё на голове присутствовала каска. Вызывающе белая, выделяющаяся, как маяк в ночи.
— Так, кто тут у нас?
— Проходчик Дрофур, седьмая артель клана… — стараясь не смотреть на мастера, тихо произнёс гном.
— Это я вижу. А это кто?
Толстый узловатый палец ткнул в меня.
— Ректор магического колледжа, магистр магии, Вольдемар Локарис, — немедленно представился я, — здесь в качестве гостя. Вот интересуюсь вашим чудесным городом, его удивительной архитектурой и замечательными жителями.
— Шпион что ли? — нахмурился гном-начальник.
— Нет, случайно пролетал мимо и познакомился с уважаемым Дрофуром и его артелью. Был приглашён для передачи рецепта создания чистого алкоголя в винокурне уважаемого Нифура.
Мастер, помолчал, сверля меня подозрительным взглядом, затем спросил у владельца винокурни, поманив его пальцем:
— Так всё было, не брешет магик?
— Так, ваша техсветлость, — подобострастно кивнул тот.
— Ладно, — принял решение гном, — так и быть, дозволяю. Но пойду с вами. Нечего чужаку, пусть и гостю, шариться без пригляда.
После чего представился:
— Горный мастер клана Вахур. Можешь звать меня просто мастер, магик.
— Тогда меня — магистр, — тут же сориентировался я.
Официально, конечно, я не магистр, проверка в академии Анкарна не в счёт, потому что официального заключения не делали, но они-то фиг проверят.
И вновь мы двинулись к винокурне, теперь уже с мастером во главе.
Ну что сказать про оборудование, которое предстало перед моими глазами: здоровенный перегонный куб, подогреваемая ёмкость и медный змеевик, откуда примерно сорокаградусное пойло текло в приёмную емкость.
— Вот! — гордо показал Нифур, — мне от отца перешло, а ему от деда, а тому от прадеда, а прадеду от прапрадеда…
— Мы поняли, — прервал его мастер.
Взял кружку, стоявшую неподалёку, зачерпнул из ёмкости, хлебнул. Затем покивал головой:
— Хорошая каваса. Лучше и на нижних горизонтах сложно сыскать.
— Сам Бражник, — выпятил пузо довольный гном, показывая пальцем вверх, — рецепт передавал.
— И ты утверждаешь, что можешь улучшить рецепт? — покосился на меня Вахур.
— Можно и так сказать, — кивнул я, — сделать такое же крепкое или даже крепче, но совсем без посторонних примесей, без цвета, без
