в принципе я и делала периодически. Поэтому я и хотела остаться одна — в любой момент мне станет хуже, я не смогу сдержать слезы.
Хотя ночью я была уверена, что слез уже не осталось. Я проплакала две ночи подряд — одну, когда ждала его, не зная, куда же он все-таки поехал и с кем. Я сначала металась по своей комнате, а затем решила подождать его. А чтобы точно не пропустить его возвращение, я пошла к нему. Обессиленная я легла в его кровать и уснула.
Он вернулся под утро. Проснулась я в его объятиях, это было так приятно, пока я не осознала, что происходит. Он уехал с ней… и мои догадки подтвердились. Как же мне было мерзко на душе. Как будто меня сломали, растоптали, а потом попытались склеить на дешевый скотч.
На следующий день я старалась не выходить из спальни. Он делал то же самое. Мы так и не столкнулись. Конечно, он отсыпался после бурной ночи, а я беззвучно плакала в подушку. Плакала, плакала, плакала… и вот ночью показалось, что больше мне нечем плакать.
Наверно, пока я спала, запас слез пополнился, потому что даже сейчас, пока я выхожу из дома, сажусь в такси, я готова расплакаться в голос.
Я не знала, куда поеду, что буду делать. Самое главное, не возвращаться домой. Буду бродить по городу, пока не устану. А вечером вернусь.
С такими мыслями я прошлась по главным улицам, прогулялась в сквере и уже почти дошла до парка аттракционов, куда мы однажды ходили с родителями. Не заходя в ворота, я увидела его. Он покупал сладкую вату для Юлианны. Девочка выглядела очень счастливой, а Саша… черт. Ну почему?? Почему даже после всей боли, что он мне причинил, меня тянет к нему. Как же было бы здорово, если он не поехал в ту ночь к Алене. Мы бы совершенно иначе проводили эти дни. Вряд ли бы мы поругались. Я бы и дальше верила, что нужна, что его тянет ко мне не просто со скуки, а потому что я ему нравлюсь. Верила бы, что у нас отношения, как он и говорил. Верила бы, что мы можем быть вместе
Нет, не так. Как же было бы здорово, если я не приезжала и не узнала о его существовании.
Я развернулась и ушла прочь от парка. Пройдя ещё метров триста, я поняла, что не туда свернула. Когда я достала телефон из кармана, открыла навигатор и стала читать названия заведений поблизости, мой взгляд упал на конкретный логотип. Туда!
Я пошла по навигатору и уже через минуту стояла около входа в кафе. Но мне было нужно не оно — я спустилась в подвальное помещение и толкнула дверь. Около нее висели эти китайские колокольчики, которые сразу же звякнули.
Мне навстречу вышла девушка. Я ожидала большого мужика с бородой и кучей татуировок. Хотя, может, это администратор.
— Добрый день. Вы по записи?
Черт! Конечно, сюда надо записываться, как и в обычный салон. Я помотала головой, готовая уже расплакаться. Конечно, меня не ситуация довела до слез, а определенный человек. Но из-за напряжения в теле я была готова заплакать при любом поводе.
— Сейчас посмотрю, что могу сделать. Проходите.
Я прошла за девушкой и села на черные кожаный диван. Пока она что-то смотрела в журнале, я огляделась — красно-черный интерьер, много кожи, бархата. На стенах висели сотни фотографий с работами, а справа от меня висела ширма из красных бусин.
— Да, где-то через 15 минут вы сможете попасть к Олегу.
Я кивнула. Все-таки будет большой и бородатый мужик.
Стереотипы стереотипами, но так и вышло. Я легла на кушетку рядом, боясь сказать что-то лишнее.
— Восемнадцать есть?
— Ага.
Он протянул руку.
— Что? — с удивлением спросила я.
— Паспорт давай. Ты на 18 не выглядишь.
Паспорта у меня с собой не было. И вот я снова сижу с мокрыми глазами, как подошла та девушка, которая встретила меня у порога.
— Что-то случилось?
— Да, я не взяла паспорт. Не подумала, что он может понадобиться.
Начнём с того, что я вообще не подумала, что я могу оказаться тут. Но говорить я этого не стала, а то решат, что я могу передумать.
— Фото есть?
Конечно! Я храню сканы всех моих документов в отдельной папке в телефоне. Этому меня научил папа.
Я быстро показала фото паспорта. Он одобрительно кивнул, слегка задумавшись. Ну, да, восемнадцать мне исполнилось пару месяцев назад.
— Уже придумала, что хочешь?
Я снова закивала и протянула ему свой телефон. В заметках я напечатала фразу — «Anche questo passerà» — она максимально точно передавала мое состояние сейчас.
— И это пройдёт? — спросил Олег. Видимо, он тоже знает итальянский. Или я не первая решила сделать такую татуировку.
— Да, все верно. И это пройдёт.
* * *
Было больно. Я знала, что набивать татуировку на запястье с внутренней стороны будет больно из-за тонкой кожи и близости костей. Но моя физическая боль не могла сравниться с внутренней. И я дала себе волю — слезы лились рекой. Да так, что Олег был готов остановиться. Я без подробностей объяснила, что переживаю не лучшее время в своей жизни, отсюда и слезы. Наверно, я не единственная, кто приходил на процедуру в таком состоянии, потому что бородатый мужик только кивнул и продолжил свою работу.
Где-то через полтора часа я уже вышла из салона. На запястье была пленка, которая защищала мою ошибку от инфекций. Ненавижу татуировки, но мне казалось, по-другому просто нельзя было унять мою боль внутри.
Я на ватных ногах дошла до ближайшего сквера и села на скамейку. Люди проходили мимо — у каждого были свои проблемы, свои моменты счастья. Никому нет дела до меня.
Я достала из поясной сумки телефон, посмотрела на себя через камеру — опухшее лицо, красные глаза, отекшие веки. В таком состоянии идти домой нельзя, иначе мне придется долго объяснять, что со мной происходит.
Я ещё посидела в сквере, полностью игнорируя уведомления телефона. А в половину девятого я вызвала такси и поехала домой.
Ровно в девять я вошла в дом. На первом этаже никого не было — а чего я ждала? В глубине души я надеялась, что он будет здесь меня ждать. Зачем? Я не знаю, но так хотелось, чтобы он хотя бы попытался все исправить. Я буду дурой, если его прошу. Но проблема вот в чем — он
