Что это? Банальное совпадение или Божий промысел? Может, не зря Илья и Эльвира так скрупулёзно выясняли, когда и каким рейсом она полетит в течение двух недель?
У неё было время взять себя в руки и выйти к людям с милой, доброй, обнимающей всех улыбкой. И это не фигура речи. Улыбка стюардессы должна вселять в пассажиров уверенность в полёте, подбадривать их.
Арина вошла в салон, держа за спиной кликер, чтобы незаметно отсчитывать пассажиров. Убедившись, что все на месте, начала инструктаж, стараясь не смотреть на места, где примостились Никита, Лиза и Барбара. Она почти их не видела, всё смешалось, как обычно, в одну разношёрстную массу, Пересветова ещё не научилась видеть всех вместе и каждого в отдельности, но опыт придёт со временем — Арина не сомневалась.
Через полтора часа она предложила пассажирам чай-кофе-сок и печенье. Многие не отказывались от принятия пищи, ибо за полтора часа полета и два в аэропорту уже чувствовали голод. Когда Пересветова с тележкой подъехала к ряду, где сидели старые знакомые, то вынуждена была предложить этот набор и им, всё так же широко улыбаясь и поочерёдно глядя в глаза сначала девушкам, потом парню — как учили.
— Я хочу сок, Арина, а печенье шоколадное есть? — плутовато улыбнулась в ответ Лиза.
— Конечно, Лиза. Рада тебя видеть, ты повзрослела и превратилась в прехорошенькую девушку.
— Спасибо, ты тоже классная! — просияла Лиза, она хотела ещё что-то добавить, однако Пересветова перевела взгляд на Барбару:
— Вам тоже сока?
— Мне ничего, — буркнула она и демонстративно отвернулась к иллюминатору. По мнению Пересветовой, та стала ещё красивее и высокомернее, чем была, и это было неприятно.
— А вам? — Арина встретилась с тёплым взглядом карих глаз. Никите на время показалось, что стюардесса умышленно не назвала их по именам, чтобы сохранить рабочую дистанцию. — Кофе? — Пересветова всегда знала: он предпочитал всем напиткам кофе.
Бернгардту нужно было сделать над собой усилие, чтобы не спросить: «Арина, это правда ты? И он, замешкавшись, проговорил:
— А мне то же, что и Лизе. — Потом, подумав, продолжил: — А ещё лист отзыва о рейсе.
— Хорошо, я занесу позже, перед посадкой. — И, подав ему сок, поспешила к другим пассажирам.
— Что ты собрался писать? — взвилась Барбара.
— Как что? Благодарность всему экипажу за работу, если, конечно, останемся живы, — ухмыльнулся Никита.
— Не шути так, дорогой. Я и так боюсь лететь с такими-то кадрами, — Барбара кивнула в след удаляющейся Пересветовой. — И шутки о благодарностях тоже не принимаю.
— Он не шутит. — Лиза презрительно поджала губы, взглянув на будущую родственницу.
— Ты какая-то для всех неудобная, — скривилась Барбара, и чтобы сделать больнее, добавила: — Не зря у тебя нет друзей.
— Если бы я хотела быть удобной, я бы родилась кроватью.
Никита засмеялся: уроки Пересветовой не прошли для Лизы даром, вмешиваться в разговор будущей жены с сестрой не пришлось.
Глава 25
Завершился третий самостоятельный рейс, чему Арина была чрезвычайно рада. Она была рада ещё и потому, что, по её мнению, с честью выдержала эту неожиданную встречу с прошлым. С прошлой любовью. «А она правда прошла?» — подумала Пересветова, не зная, что ответить. Ведь ощутила же Арина, как забарабанило сердце, как краска залила лицо, растекаясь до самых волос, как участилось дыхание? Или это оттого, что долго не видела друзей — и это естественное волнение после долгой разлуки?
Если бы на курсах её не учили подавлять в себе страх и волнение и не демонстрировать пассажирам других чувств, кроме участия и одновременно требовательности, она сомневалась, что стойко и мужественно смогла бы выдержать это испытание. Потому что душа болела при виде Никиты, и ещё более — при виде его рядом с Барбарой.
Он изменился: раздался в плечах, окреп, уже и не скажешь — пацан. Пересветова заметила, как Никита смотрел на неё, поражаясь удивительным метаморфозам внешности. Да, так бывает, из нескладной пигалицы, у которой вместо груди два прыща, а на лице веснушки, она превратилась в очень миленькую девушку, где спереди, сзади и по бокам есть на что посмотреть. Поневоле поверишь в сказку о чудесном превращении гадкого утёнка в прекрасного лебедя. Не зря мама повторяла, что она до восемнадцати тоже была нескладной, похожей на фонарный столб, а после совершенно преобразилась. У всех разная природа.
Арине очень хотелось спросить у Бернгардта: пожалел ли он хоть раз о том, что ответил отказом на её слова о любви, но не решилась, а только принесла в конце полёта лист отзыва о рейсе. Она ещё не видела, что он написал, ибо после успешной посадки, традиционных аплодисментов и благодарностей пассажиров, а потом выгрузки путешественников из самолёта ей пришлось проверить, не остался ли кто на борту или не забыл ли вещи.
После этого Арина осмотрела салон и нашла в одном из журналов, который листал пожилой мужчина, паспорт. «Вот растяпа этот дядька, — подумала Пересветова. — Ну что ж, далеко не убежишь. Сдам всё в бюро находок».
Потом она с другими бортпроводниками дождалась разгрузки, сдала кухню, предметы экипировки, комфорта и отправилась в бизнес — класс на дебрифинг, где должны были подвести итоги рейса, и только по дороге туда заглянула в лист отзыва, который оставил Никита. Она прочла: «Благодарю за прекрасное обслуживание пассажиров всю команду бортпроводников, а особенно Арину». Он указал о себе все данные, как того требовала форма, даже номер телефона, хотя обычно пассажиры его не пишут, а рядом с ним нарисовал весёлого человечка, неуловимо напоминавшего водяного. "Вот смешной, ради этого номера и затеял всё", — улыбнулась Пересветова, но запись вместе с номером телефона всё же сфотографировала: вдруг понадобится сообщить что-то важное. А что важное — Арина ещё не решила.
Лиза тоже буквально вложила ей в ладонь свой номер телефона, записанный на обёртке от печенья, когда, прощалась, выходя из салона:
— Обязательно мне позвони, я так по тебе соскучилась, ты не представляешь. И мне очень много нужно тебе рассказать.
— Я тоже соскучилась, маленькая, хоть уже взрослая.
— А когда ты возвращаешься обратно?
— Через восемь часов.
— И мы сегодня уже не увидимся?
— Нет.
— Жаль.
Поговорить не удалось, ибо сзади напирала Барбара, жаждущая быстрее оказаться на воле. Она, подтолкнув Лизу, прошла мимо Арины, даже не взглянув на неё. «М-да, клиника, — подумала Пересветова, — ничто не меняется в этом мире». И перевела взгляд на Бернгардта. А Никита… он тепло улыбнулся и прошептал: «Позвони. Рад был тебя увидеть».
Добравшись до своего номера, отель находился на территории аэропорта,
