зваться храбрецом.
– Хм… допустим. Так кто ты такой? – повторил Фрей свой вопрос.
– Вот ты заладил. Сложно ответить коротко, но вот уж чего, а времени у тебя точно в избытке, – весело сказал Никс. – Поэтому я готов ответить развернуто и с удовольствием.
Юноша выжидающе глядел на собеседника.
– Что ты на меня так смотришь? – возмутился мужчина. – Ты ни с кем не разговаривал всего лишь пять лет, я же молчал все четыреста. Ясное дело мне охота поговорить!
– Что, прости?.. – Фрей был сбит с толку.
Никс хмыкнул и сказал:
– Что тебя смутило? То, что ты сидишь в этой конуре уже пять лет? Или то, что мне не с кем было поговорить четыреста?
Юноша пытался сложить в голове эти два утверждения. Не получалось.
– Подожди. Я тут, конечно, чертовски долго, но точно не пять лет! Это же уйма времени. Такое не пропустишь!
– Ну правильно. Когда погрязнешь в собственных иллюзиях, время в реальности вообще перестаешь замечать.
Фрей, выпучив глаза, смотрел на Никса, тот продолжал:
– Но это меньшая из бед. Настоящая проблема наступает, когда совсем уже теряешь связь с реальностью и начинаешь путать действительное с иллюзорным. Ну, или насовсем уходишь к себе в голову. Тут уже тебе ни еда, ни вода не нужны. Физическое тело просто умирает.
Мужчина, выдав такую информацию, замолчал и уставился на паренька. Паренек открывал и закрывал рот, пытаясь понять, насколько это все правдиво. Поймал себя на этой растерянности. Сделал парочку глубоких вдохов и выдохов. Успокоился. Никс, наблюдавший за ним, удовлетворенно кивнул и, забарабанив ладошками по ручкам кресла, совсем как маленький ребенок, спросил:
– И твой следующий вопрос?.. – протянул он.
– Кто ты такой? – повторил Фрей фразу уже в третий раз.
Барабанная дробь резко остановилась.
– Да чтоб тебе якорь в … – прогремел голос, эхом разлетаясь по маленькой каменной камере, но мужчина успел себя остановить и более спокойно продолжил: – Извини, подрастерял привычку культурного общения. Что ты такой скучный? Из всего многообразия вопросов ты задал самый… обычный!
Фрей молчал. Ждал. Горазд же этот дед увиливать от прямого вопроса. Собеседник решил все-таки ответить.
– Я Никс. Магистр магии Жизни. Один из двух чародеев в Совете императора. И мое физическое тело погибло четыреста лет назад. Доволен?
Мужчина выжидающе посмотрел на паренька. Фрей молчал. Потом расхохотался.
– Я все понял, – сказал он, продолжая смеяться; на глазах выступили слезы. – Я сошел с ума. Ты просто мое больное воображение!
– Вот значит как? Сошел с ума, – зло произнес Никс. – А твое больное воображение способно на такое?
Мужчина встал, сделал несколько шагов к кровати и, не размахиваясь, дал оплеуху веселившемуся парню. Оплеуха была несильная, но здоровяк не рассчитал и все равно выбил из Фрея весь дух. Веселье сразу прекратилось. Оклемавшись, он посмотрел на этого грубияна, который опять как ни в чем не бывало сидел в кресле, и сказал:
– Так лучше, но мог бы и помягче. И это ничего не доказывает.
– Ты не барышня, чтобы помягче. А я не твоя беловолосая госпожа.
– Так. Стоп. Ты же понимаешь, что этим высказыванием только подтверждаешь мое предположение?
Никс молча улыбнулся, ощерив все свои зубы.
– Катастрофа, – выдохнул юноша – Видимо, разговор будет долгий. Ладно. Предположим, все так, как ты говоришь. Давай по очереди. Итак, ты умер четыреста лет назад?
Мужчина кивнул.
– И сейчас ты, абсолютно здоровый, сидишь тут в этом шикарном кресле?
Никс, прищурив глаз, приподнял одну руку, выставил пальцы в стороны и покачал ладонью.
– Не совсем так? – предположил Фрей.
Собеседник опять широко улыбнулся и кивнул.
– Мы что, теперь играем в угадайку?! – вспылил юноша.
Улыбка Никса стала еще шире, хотя уж куда больше. Снова кивок. Фрей разозлился не на шутку и уже готов был начать выражаться самой нецензурной бранью, какую только знал. Мужчина не выдержал и заржал. Громко, от всей души. От удовольствия даже начал прихлопывать по ноге одной рукой.
Фрей, не выдержав, приложил руку ко лбу и выдохнул:
– Это бездна знает что.
Но, не выдержав заразительного смеха собеседника, тоже рассмеялся. Ситуация была абсурдная и действительно веселая. Так они и смеялись, два одиноких узника.
Когда веселье сошло на нет, напряжение, витавшее все время в воздухе, стало менее тягучим. Какой-никакой, но контакт между людьми был установлен. Теперь нить разговора взял старший.
– Подожди. Повеселились немного, и хватит. Все вопросы написаны у тебя на лбу, и я на них отвечу по ходу дела. Сейчас же уясни главное. И имей в виду: все, что я говорю, – истинная правда.
Он выжидающе посмотрел на парня, после его кивка продолжил:
– Я на самом деле магистр магии Жизни, умерший несколько сотен лет назад. Ты знаешь легенды, что давным-давно жили чародеи, владевшие магией. Колдуны, которые сами собой представляли настоящую силу и власть – с их мнением считался сам император. Так вот, для меня это не легенды, а действительность. Я жил
