class="p">— Надеюсь, ты здесь не останешься, — сказал Жако Тане.
— Я не хочу этого делать. Каре нужно пространство, чтобы расправить крылья. Она просидела здесь взаперти две недели.
— Ты сказала Совету на этой стороне, что ты здесь?
— Нет, — строго сказала она. — Никто не должен знать, что мы здесь. Это совершенно секретно.
— Что это за миссия?
— Королевское дело Пейи имеет первостепенное значение. Я вляпалась в это надолго. Либо ты остаешься и помогаешь мне, либо возвращаешься и держишь рот на замке.
Он вздохнул.
— Я скажу тебе, когда приму решение. Сейчас я не могу оставить Кару.
— Когда ты узнаешь, — крикнул я. — Дай мне тоже знать! — Мне бы тоже хотелось знать, почему я там оказался. Может быть, я был своего рода защитником? От того, чего они не могли видеть.
Я откинулся на спинку дивана и положил голову на подлокотник.
— О, счастливые денечки. О, счастливые дни, — пропел я. Я был чертовски хорош.
***
Наконец-то мы покинули это дерьмовое место.
Когда Жако был рядом, было лучше. Он знал местность, а благодаря способностям Тани они никогда не оставались без еды.
Жако закрывал глаза, когда она воровала у людей. Это было против природы Металлических — делать что-либо, чтобы причинить вред человеку. Ее воровство, смешанное с принуждением, позволяло нам передвигаться без денег, поэтому он разрешил это.
Я просто следовал за Карой, куда бы она ни шла.
Я был приклеен к ней, нравилось мне это или нет. Хотя могло быть и хуже. Она действительно была умным маленьким драконом.
Жако нашел хороший дом в сельской местности. Поездка в грузовике до этого места заняла целую вечность. Они могли бы лететь в два раза быстрее, но старались не высовываться.
Заведение было относительно большим по сравнению с крысиными норами, в которых мы останавливались, и здесь не пахло старыми носками. Мне нравился свежий лесной запах.
Таня время от времени исчезала в лесу. Ей нужно было побывать в своей драконьей форме. Иногда ее не было несколько дней.
Ее настроение портилось. Она скучала по королеве, скучала по дому.
Мне было знакомо это чувство.
Мое настроение тоже изменилось. Я был менее зол. Я решил дать зелью Калупсо подействовать. Я не мог ничего сделать, чтобы остановить это.
Я наблюдал, как Кара играла в лесу, гоняясь за бабочками, а Жако смеялся.
Я прислонился к дереву, и мои губы скривились, когда она поймала одну из них. Ее лицо вытянулось, и был слышен ее драконий вой, когда она поняла, что случайно раздавила ее. В молодых драконах не было ничего грациозного. Жако собственноручно поймал бабочку и показал ей, прежде чем та улетела. Это мгновенно высушило ее слезы, и она вернулась к возне. Это было мило, но я все еще понятия не имел, что я там делаю.
И вот, наконец, настал этот день. Кара не могла встать. Она сказала, что у нее кружилась голова, и болел живот.
— Пришло время, Жако. Подожди здесь, — сказала Таня и повела Кару в ванную.
Она заперла дверь. Жако несколько минут смотрел на нее в замешательстве. Он понятия не имел, что его дочь не выйдет оттуда живой.
Часы шли своим чередом. Мы слушали, как Таня выводила Кару в человеческом обличье. Наконец, она ахнула.
— Прости, — сказала она.
Жако встал. Он постучал в дверь.
— Таня, что происходит?
— Одну минуту, пожалуйста. — Она шмыгнула носом.
Кара, вероятно, умирала, а у бессердечной сучки не хватило духу сказать ее отцу, что он пропускает ее последние мгновения.
Он постучал снова.
— Минутку, Жако. Ты пугаешь ее.
Он хмыкнул и сел на кровать. Он казался встревоженным. Он имел на это полное право.
Вышла только Таня.
Жако спросил:
— Как она выглядит?
— Скажи ему, — крикнул я, снова разозлившись. — Расскажи ему, что ты сделала!
В ее глазах заблестели слезы.
Таня, рыдая, выбежала из комнаты.
Жако уставился ей вслед. Из ванной донеслось тихое воркование, и его внимание вернулось обратно.
— Ни за что, черт возьми, этого не может быть, — сказал я. Это сработало.
Жако просунул голову внутрь.
— Нет! — Он закричал, упал на колени и зарыдал.
Я застыл на месте.
Он зарычал, пронесся обратно через комнату и выскочил через парадную дверь.
Мои ноги наконец-то сдвинулись с места, и я побежал в ванную. Я ахнул. Маленькая девочка лежала голышом на полу в ванной. Ей было около восьми месяцев, у нее были светлые волосы и самые зеленые глаза. У нее также была метка на левой ноге. Она была большой и темной. Я ненавидел эту метку.
Сработало. Ребенка звали Елена.
Я даже не попрощался. Я думал, что Кара умрет, и я наконец-то стану свободным.
— Что?
Елена уставилась прямо на меня.
Она не могла видеть меня, но мне казалось, что видела. Она ухмыльнулась, пробормотала что-то по-детски и схватила кисточку с коврика для ванной.
— У-у-у! — сказал я.
Она подняла глаза, снова улыбнулась мне и вернулась к игре с кисточкой.
Она могла меня видеть?
Я прищелкнул языком, и она снова посмотрела на меня.
— Бу, — сказал я.
Она хихикнула.
Надежда захлестнула меня. Она, блядь, могла видеть и слышать меня. Я медленно придвинулся ближе, присел на корточки и наблюдал за ней. Она играла с кисточкой.
— Ты меня видишь?
Она посмотрела прямо на меня и еще раз улыбнулась, что-то бормоча.
Мое лицо расплылось в широкой ухмылке.
Она вздрогнула, когда из гостиной донесся громкий голос Жако. Он кричал и ругался на Таню.
— Эй, — мягко сказал я.
Она сосредоточилась на мне.
— Все будет хорошо. Я обещаю, никто не причинит тебе вреда.
Это было рискованное обещание, но в тот момент оно казалось правильным. Желание защитить ее было сильным. Так вот почему я был здесь? Чтобы защищать ее? Младенца. Но почему? Почему она нуждалась в моей защите и как долго?
— 13~
ДЕНТ
КЛЯТВА
Жако ушел той ночью, пролежав с Таней не менее часа. Она была вынуждена рассказать ему все о королевской миссии, когда вместо его шестилетней маленькой девочки в человеческом обличье появился восьмимесячный младенец.
И не просто ребенок. Ребенок, у которого были такие же глаза, как у короля Альберта.
Я думал, что с тех пор это будем Таня, маленькая Елена и я. Но неделю спустя Жако вернулся с документами.
— Нам нужны новые имена, — сказал он Тане.
Она попыталась обнять его.
Он отступил в сторону.
— Не надо. Ты пожертвовала моей дочерью ради их ребенка и даже не дала мне попрощаться.
Слезы наполнили ее глаза.
— Хватит слез, Таня.
