тебя сегодня тоже слишком много новостей. Посиди, подумай. Мы ждём тебя дома… Это и твой дом… Теперь. — Денис Львович обтряхнул пиджак и поспешил в подъезд.
А я остался один на один с самыми глобальными в мире новостями: я усыновлён! Ха. Если бы кто-нибудь сказал ещё в начале лета, что скоро буду усыновлён совсем другой семьёй — рассмеялся бы в лицо или покрутил у виска. А тут трагедии, трагедии, вниз, на самое дно и вдруг резкий свет в глаза… Не похоже ли на допрос?
Ты теперь как сыр в масле будешь кататься. — Затараторил внутренний собеседник. — Сам подумай. Антон высыхает на глазах, и именно ты станешь…
Нет, даже думать об этом не хочу!
Поднявшись со скамейки и продышавшись до одури кислородом, я забренчал ключами от квартиры Чудиновых. Перед самой школой выдали на правах обитателя. Теперь полноправного.
Электронный замок домофона запищал и пустил внутрь. Я возвращался… домой.
Перед дверью остановился. Улыбаясь, обронил:
— Всё-таки этот день прошёл отлично.
Глава 9 — Жертва и палач -
— Он оскорбил тебя. Понимаешь? Оскорбил! А ты, как последний лох, согласился со всем произошедшем. Согласился и потерял свой авторитет! Ты потерял моё уважение! Ты понял?!
Колчиков Младший склонил голову. Спорить с разгневанным отцом — себе дороже. Едва попытался возразить:
— Пап, но он…
— Никаких «пап»! Как можешь называть меня своим отцом? С чего ты взял, что мой сын лох? Я себя уважаю, а ты себя нет. Ты — мелкий неудачник! Выродок!
— Да что? — Вскочил младший представитель семьи. — Что мне сделать-то?!
Старший оскалился, плеснул в стакан ещё виски, выпил залпом и, поймав взгляд сына, почти прошептал:
— Чудинов спустил бизнес на тормоза. Это хорошая возможность увести состав на свои рельсы. Всё из-за сына. У него рак. Папашка расчувствовался и соплями залил полгорода. Благотворительность, фонды. Прощение хочет у небес вымолить, раз медицина не помогает. Никакие лекарства не помогают и он это знает.
— Как? У Антона рак?
— Не просто рак… — Колчиков приблизился к лицу сына, дохнул парами алкоголя и захохотал, как безумный. — Рак головного мозга! Неизлечимая стадия.
— М-да, дела, — протянул Младший. — Так мне просто надо немного подождать и всё встанет на свои места?
Пьяные глаза старшего загорелись. Глава семьи громыхнул кулаком по столу, роняя стакан на кафель. Стекляшка разбилась в дребезги. Роковые слова полетели по комнате:
— Ждать? Зачем ждать? Можно ускорить процесс.
Миша замедленно кивнул. Спорить с пьяным отцом — себе дороже.
* * *
Первая метель кружила над городом. Одинокий пустырь за школой был свидетелем неравной борьбы. Фактически — избиения.
Гуляя после школы, мы ждали встречи с Жанной. Но вместо блондинки на свидание явился Михаил. С компанией громил. Анжелла позвала нас прямо в западню…
— Не делай этого! Я тебя, суку и из-под земли достану! — Кричал я младшему отморозку семьи Колчиковых, но тот не слышал. В его голове звучали слова отца, и руки всё крепче сжимали деревянную биту.
Антоха стоял на коленях, по разбитым губам и рассечённой скуле текла кровь. Та же кровь читалась и в глазах школьника Михаила. Избивая парня, он совершал жестокую, нелепую месть, мстя нам за свои комплексы и выполняя приказ родителя.
Я ничем не мог помочь брату. Меня держали двое здоровых мужиков — охрана Колчикова. Сломав не меньше пяти рёбер и разбив в лепёшку нос, двое громил просто ткнули носом в мой возраст. Что может сделать шестнадцатилетний парень против пары крепких бугаёв? Поставили на место самым жёстким образом, избив, как мужика. Заставили жрать снег и скулить от бессилия и слабости.
После экзекуции один вывернул руки и упёрся колёном в спину, а второй задирал голову, чтобы я видел всё, что происходило перед моими глазами.
Михаил занёс биту для очередного удара, целясь на этот раз в череп. Это будет последний удар. Кричи не кричи — никто не услышит. Метель свистит и пустырь вдалеке от народа. Снег не позволяет разглядеть что-то от близлежащих домов.
Почему Жанна назначила свидание именно здесь? С этим я ещё разберусь. Пока же сквозь боль просто приходилось орать, во всех деталях рассматривая гибель брата.
Самой сучьей подлостью Миши было то, что он знал куда бить. Знал. Если Антоха никому никогда не говорил, что подсказать мог только папашка Михаила — Колчиков Старший. Потому что папашка — конкурент Денис Львовича. А конкуренты охотятся за информацией друг на друга. Это хорошо понимаешь, сплёвывая розовые сопли.
Сквозь туман от боли в носу, я понял, что Жанка — лишь предлог. Цель — бизнес. Сломленного Денис Львовича можно брать голыми руками.
Я понимал всё это. Понимал, но ничего не мог сделать. Вырваться из цепких рук качков не представлялось возможным. Почему отец работал на эту сволоту? И не потому ли он… нет, этого вообще не может быть. Зачем нанимателю убивать того, кто спас ему жизнь?
— Не надо, Миша, — шепчут губы, но тихий шёпот никто не слышит.
Я просто обречённо завыл. Как волк-одиночка. Сердце рвалось из груди, предчувствуя одиночество ранее, чем это поймёт разум.
Антоха сплюнул кровь и улыбнулся Мише, больше не прикрываясь руками от ударов биты.
— Всё равно она выбрала меня, — сквозь пургу донеслись его слова.
Они разрывали мою душу. Брат до сих пор думал, что всё дело в соперничестве.
— Не-на-дол-го! — ответный вскрик Михаила вспорол пустырь, и бита опустилась на череп очкарика.
Миша тоже убедил себя в том, что всё из-за Жанны.
Так проще.
Мой обречённый вой прервал смазанный удар массивным кулаком в висок. Я отключился, теряя связь с реальностью.
* * *
БМВ последней модели плавно сминал первый снег на асфальте. Автомобиль с зимними шинами цепко держался трассы, но водила не гнал, бережно доставляя хозяина к месту работы. Лучше припоздать, чем опоздать навсегда.
Улицы чистили, и во избежание пробок ежедневно прочерченный маршрут пришлось немного сменить.
— Что, Денис Львович, возвращаетесь в игру? — Глаза водителя встретились с пассажиром в зеркальце заднего вида.
— А почему бы и нет? — Пожал плечами Чудинов. — Жизнь прекрасна. Пацану сейчас не до меня, занят дружбой и любовью. А я как-то и не при делах. Почему бы и не разыграть пару сюжетов. Есть же ещё порах в пороховницах, — хохотнул Денис Львович.
— Ясно, тоже дело, — улыбнулся водила, но улыбка получилась немного странной.
Автомобиль свернул с трассы на обочину.
— Кирилл, ты чего затормозил?
Водила резко повернулся, чёрное дуло упёрлось в живот Денис Львовича. Злые слова отсекли все вопросы:
— Я вот тоже как
