Филипп постоял еще на крыльце, снедаемый досадой: «Неверной дорогой, идешь, товарищ».
Вернулся к себе в комнату. «Надо немедленно найти свидетелей жизни математика Носовой! Проанализировать все сведения об этих трех пациентках – о Прохоровой, Овчинниковой, Носовой! Может быть, еще найдутся какие-то объединяющие их факты – от них и отталкиваться в анализе заболевания, в стратегии лечения».
Статья о Евдокии Андреевне Носовой в Википедии содержала нужные Филиппу сведения. Знакомых знаменитого советского математика Носовой Е.А. следовало искать на механико-математическом факультете МГУ, где она преподавала долгие годы. Филипп нашел телефон кафедры, на которой работала последние годы Носова. Но кем представиться, спрашивая о ее коллегах? Не психиатром же?
– Добрый день! – Филипп изо всех сил старался придать своему голосу уверенность. – Вас беспокоят из редакции научно-популярного журнала «Математика и жизнь». Редакцию интересует Евдокия Андреевна Носова. Я хотел бы поговорить с кем-нибудь из ее коллег, из тех, кто ее хорошо знал…
Через несколько минут Филиппу на вотсап «капнул» список из трех номеров.
Филипп в азарте удачи схватился было за телефон, но все же решил обдумать как следует свою презентацию незнакомым математикам. Какой журнал? Какая «Математика и жизнь»? Есть ли вообще такой в природе? И как морочить солидным людям голову? Какой из Филиппа журналист? Его быстро раскусят, сочтут за проходимца подозрительного, и важный канал информации будет перекрыт. Правду говорить – тоже нельзя. Не факт, что коллеги Носовой вообще были в курсе, что она когда-то лечилась у психиатра, и сообщить им об этом значило раскрыть врачебную тайну. А врачебная тайна – это святое. От психиатров и так все шарахаются, а если они к тому же будут направо и налево рассказывать, кто у них лечился – вообще караул. С племянницей Овчинниковой было все гораздо проще – в семье все знали о болезни, знали, что Елизавета умерла в клинике. А тут – коллеги, не родственники никакие, чужие, по сути дела, люди. Может, среди них и недоброжелатели встретятся, да мало ли… Нет, только не психиатр должен интересоваться известным математиком Евдокией Носовой. А кто? На коллегу-математика Филипп не потянет. Оставался все же журналист.
Филипп набрал Марата. Может, он что-то подскажет?
– Я занят, – рявкнул следователь, – перезвоню через полчаса.
«…Мне кажется, камень даже поменял цвет. Стал почти багровым. Как геолог знаю, что с минералами это случается. Бирюза, например, может менять цвет, это зависит от влажности и состава воздуха, если долго держать бирюзу на солнце, она бледнеет. Так и рождаются легенды, мифы и суеверия. Но что-то, несомненно, в этом «месте силы» есть. Очень красиво! Величественная, спокойна природа»…
Филипп листал дневник Лизы Овчинниковой. Надежды, труд, молодой задор… «По дороге решено было заехать в стойбище к шаману. Как нам объяснил всезнающий Захар, местные тюрко-монгольские народы поклоняются Тенгри – это обожествленное небо. Ученые откопали даже их древние рунические письмена. Мне, правда, совершенно непонятно, как они могли их расшифровать. Как вообще возможно прочесть эти закорючки и палочки? Где взяли ключ к расшифровке? Надо бы в Москве поинтересоваться… у кого? У лингвистов? Или у этнографов? Поспрашиваю, в общем… Завтра пойдем к настоящему шаману. Немного жутко. Я, конечно, не верю во все это, но – трясусь, как и вся наша группа материалистов. Все-таки когда люди веками во что-то верят – у них появляются душевные силы это защищать, а вера, в свою очередь, придает сил. Вообще, уверенность в своих силах дает человеку очень многое. Для этого даже необязательно быть шаманом или колдуном. Все это знают на бытовом уровне, а не на каком-то там необыкновенном сверхъестественном…»
Филипп улыбнулся этим наивным мыслям. Хотя почему наивным? Так ведь и есть на самом деле. И никак иначе.
«Захар рассказывал, – прочел Филипп дальше, – что монголы в эпоху Чингисхана исповедовали монотеистическую религию, в основе которой лежало почитание Вечного Неба. Откуда он все это знает? А может, придумывает на ходу? Да нет, не похоже. Это уже пятая его геологическая партия в эти места. Наверное, местные жители его «просветили» своими вековыми суевериями»…
Тетя Рая позвала в ординаторскую. Пришел отец «косящего» от армии новобранца Трофимова. Филипп тяжело вздохнул и пошел, ссутулившись. Сейчас придется рассказывать взрослому человеку элементарные вещи, возможно, даже морали придется читать.
– Нам бы справочку, доктор, – заблеял Трофимов-старший лилейным голоском, едва Филипп показался на пороге, – только справочку. Мы в долгу не останемся, мы люди благодарные…
Филипп сел напротив, посмотрел посетителю в глаза.
– Константин Константинович, ваш сын абсолютно здоров. Год службы в армии пойдет ему только на пользу.
– Да как же здоров, как же здоров? – зачастил отец симулянта. – Когда у него видения всякие, нервные срывы, голоса, да, он и голоса слышит…
Почему-то широко распространено мнение, что насморк, аппендицит или цирроз печени симулировать нельзя, а психические заболевания – пожалуйста: почитай только в Википедии про симптомы и повтори. Но это не так. Есть масса отработанных методик выведения психиатрических симулянтов на чистую воду. Об этом Филипп и поведал отцу новобранца.
– И зачем вы парню жизнь портите? – спросил. – Для него же это клеймо на всю жизнь – постановка на психиатрический учет.
– А мы потом снимем, снимем с учета, – заискивающе заглянул Филиппу в глаза посетитель. – Сейчас же можно и с учета снять. Сейчас же все можно…
И положил на стол конверт. Подтолкнул ближе к доктору.
– Уберите, – Филипп резко встал, – уберите, и никогда больше не предлагайте мне денег.
– Как скажете, Филипп Алексеевич, как скажете…
Воздвиженский зашел в палату к уклонисту. Пытался быть ровным и доброжелательным. Но невольно покривился, когда Костя Трофимов при появлении доктора вскочил и, подобострастно заглядывая в глаза, стал бубнить:
– Я зашел в аптеку. Голос мне сказал: покупай воздушные шарики, покупай воздушные шарики…
– Костя, прекратите валять дурака. То есть… прекратите симулировать. Не получится у вас изображать шизофрению. Уже не получилось. Я еще раз вам предлагаю: идите в армию. Это для вас лучший выход.
– Доктор, ну, доктор же, – засюсюкал Костя, – меня же не возьмут все равно с такими галлюцинациями? Я же галлюцинации вижу. Как же они мне оружие дадут? А если я всех перестреляю? Кто будет отвечать? Так вы, доктор, и будете отвечать за то,
