угадал. — улыбается.
Действительно. Садимся в машину, не могу не прикасаться к ней всю дорогу. Сабрина нетерпелива, предпринимает попытки узнать, куда мы направляемся, готова использовать запрещенные приемы. Пока стоим на светофоре, достает из сумки помаду, намереваясь восстановить съеденный мной цвет.
— Если не воспримешь это за тиранию, то можешь не красить.
Возвращает крошечный цилиндр в сумочку, облизывая губы.
— Как скажешь.
Этот маленький жест покорности…она хочет меня добить?
— Мы едем в Холмы?
Понимает, когда пересекает городской мост Мичигана. На самом деле, я был без понятия об этом здании до приглашения. Видимо, Сабрина знает все.
— Это фотовыставка? Я слышала вскользь.
— Скажи честно, у тебя на корке мозга спрятан гугл?
— И вся информация о баскетболе в запрещенных материалах.
Мы проходим в полностью стеклянное здание. Серьезно, видно лишь несколько закрытых комнат, почти уверен, что это туалеты. На первом этаже скромный фуршет, на удивление много людей. Глянцевые брошюры с выставленными картинами…или фотографии нельзя так называть? Обращаю внимание лишь на то, на что направлен взгляд Сабрины. Ей нравится.
Чувствую себя ребенком, которого мама таскает по магазинам. Девушка недолго стоит у каждой черно-белой фотографии, иногда шепчет мне комментарии. Честно пытаюсь их воспринимать. Наверное, Сабрина так же чувствовала себя на матче, в принципе ощущения знакомые, я ведь ходил в музей Чикаго, когда она вела экскурсию.
— “Одиночестве и город” — тема выставки — хорошо сочетается с залом. Стекло — окно, мы видим город и на фотографиях, и отведя взгляд. Было бы лучше расположить чужие экспонаты на постаменте. Их мы не видим.
— Тоже об этом думала. Было бы больше света в Атриуме, подошел бы он.
Это Зои. Девушка в коротком платье с пышной юбкой, как у балерин. Сабрина не знает, кто она, не спешу представлять. Продолжаю держать девушку за талию, поглаживаю обнаженную часть спины, играю с лентами. Периодически поглядываю по сторонам, заставляя мужчин отводить взгляд.
— Получилось бы как азиатская выставка, получившая приз Sotheby's.
— Но там играли роль несущие стены. — кривится Зои — Они задали площадь.
— Да, часть везения. Пока что не идет в голову, что можно было бы сделать с этим зданием при долговременной выставке…гобелены?
— Я принесу план! — воодушевляет — И что-нибудь…достойное разговора, а не пузырьки. — разом выпивает бокал шампанского, чтобы убежать, реально убежать на первый этаж.
У Сабрины тут сходить приличная улыбка.
— Зак. — оборачивается, хватается за ткань у горла — Быстро за мной.
Беспокоюсь, что этой профессиональше стало плохо. Она мгновенно находит туалет, закрываю за собой. Когда Сабрина убирает руку, верх платья до бедер падает вперед.
— Ты специально?
— Виноват. — и вправду это я трогал завязки.
Она перекидывает волосы вперед. Смеюсь, берусь за ленты. Сабрина опирается об раковину, через зеркало вижу ее улыбку, обнаженную грудь.
— Тебе нравится, сладкая?
— А тебе нет. — ей не нужно отвечать на вопрос.
— Чушь. — останавливаюсь.
Целую лопатку, плечо девушки.
— Мне нравится, что ты довольна. Знаешь, с кем разговаривала?
— Думаю, она если не организатор, то сотрудница Холмов.
— Зои Гиллион. Это ее премьера.
— Что? — протяжно.
Резко поворачивается, когда заканчиваю с крепким некрасивым бантом, но его не видно под волосами.
— Она дочь моего тренера.
— И я критиковала взятую у другого художница инсталляцию на ее выставке!
— Успокойся. Мне показалось, она довольна.
Провожу пальцами по ее щеке, короткий поцелуй в шею. Серо-голубые глаза горят.
— Есть пару условий, заставляющих меня не думать о том, как сильно я тебя хочу.
Удивляюсь ее заявлению.
— Ну — ка…
Нависаю, кладу руки по обе стороны от нее. Пахнет чем-то не приторно сладким, не совсем ягодами. Раскрою этот секрет.
— Платье помнется, если его поднять. Мы заняли одну из двух уборных. Меня ждет Зои. Ну и последнее — ты не остановишься.
— На первом месте платье, а в список не вошло то, что нас могут поймать.
Кусает губы.
— Я выйду первая.
Усмехаюсь.
— Конечно. На мне брюки, сладкая, если не заметила.
Нужно успокоиться, дрочить в…культурном пространстве, как выразилась Сабрина, хм…сомнительно.
Она скрепляет руки за моей шеей, притягивает для влажного поцелуя, поворачивается к зеркалу. Мой пах трется об ее ягодицы, все же наклонен над ней. Поправляет волосы.
— Садистка. Каждый раз узнаю о тебе что-то новое.
— Нужно разнообразия, иначе наскучу Заку Фелтону.
— Никогда не говори подобного.
Сабрина уже выскальзывает из-под моей руки, выходит. Черт. Пришлось просидеть здесь десять минут.
Пытаюсь присоединиться к Сабрине, но они с Зои обсуждают Кабакова и Ортега-и-Гассета, переходят на концепцию мира вещей. Без стеснения целую девушку в волосы, для этого приходится чуть склонить голову. Тренер находит меня сам.
— Кажется, она…милая. Сабрина, верно?
Сегодня день удивительных слов от мужчин, и они в сторону моей девушки. Мы встречаемся, так ведь?
— Да.
В его бокале что-то янтарное, наверное, виски. Я не пью, еще вести девушку домой. Наверное, будь я один, не боялся бы пьяного вождения. Сабрина потягивает бокал белого вина, принесенный Зои.
— Уже пара фото в сети.
В этом Сабрина была типична. Сделал десятки фото. Половину отправила Пенни со Стефани и только две выложила в сторис. У себя опубликовал “карусель”, где девушка стоит возле фотографии и не замечает камеру, а вторую вместе. В этот момент думал только о собственничестве и своей глупой зависимости от соцсетей, но уж точно не о словах тренера. Хотя теперь выходит, что совместил приятное с полезным.
Только потом увижу на популярной странице Зои наши фотографии, и пару сторис с ней и Сабриной. Оба аккаунта отмечены.
— Слушайте, я пополню черный список вами. — говорю.
В свои пятьдесят с лишним Гиллион пытался…быть “на волне”.
— Расслабся. Девочки довольны, что еще нужно на ближайшее время?
Сабрина говорит наравне с тридцатилетней художницей. Не менее ее включена в процесс, перехватывает карандаш, закрашивает линии на плане здания, привычно высунув кончик языка. Улыбаюсь. Она растрачивает свой потенциал. Неужели дело в страхе и ее личном деле? Надо подумать, как решить этот вопрос, потому что Сабрина достойна куда большего, чем водить экскурсии по угрюмому Чикаго.
Возвращаемся к ее квартире довольно поздно, пробыли в Холмах едва ли не до закрытия. Девушка познакомилась с Гиллионом, это была неловкая встреча, я не рассказывал о тренере.
Открываю дверь машины, затем останавливаюсь у дома. На меня смотрят нахмурившись, придерживают мой пиджак на плечах.
— Эм…не хочешь почитать? — улыбается — Идешь?
Бегу.
— Сколько раз ты хотел схватить меня и уехать? — спрашивает, не успевая вытащить ключи из скважины.
— Не прекращал думать об этом, так что можешь считать за один.
— Я не о сексе. Тебе было скучно.
Она
