с вооруженным телохранителем? — раздраженно спросила она. — Ты думаешь, я брошу тебя, когда тебе нелегко? За кого ты меня принимаешь?
Он в ярости уставился на нее.
— Я понимаю, ты не хочешь об этом говорить, — сказала она, изо всех сил контролируя свои эмоции. — Я не собираюсь тебя заставлять. Но ты полагаешь, я уйду в тот момент, когда ты так уязвим? По-твоему, я такое ничтожество?
— Я всегда ожидаю худшего.
— Не надо ждать его от меня. — Ее глаза наполнились слезами. — Роман, я буду рядом с тобой. Всегда.
— Я не хочу этого, — отрезал он, и она вытаращилась на него. — Мы не должны были…
— …Влюбляться друг в друга?
— Этого не произошло.
Ее сердце замерло.
— Тебе не нужно переживать трудности в одиночку, Роман.
Он долго смотрел на нее, оценивая ее слова.
— Я не один, — прохрипел он. — У меня есть Алекс.
— Я только что слышала ваш разговор. Вы, может быть, и близки, но вы не общаетесь по-настоящему.
— Не всем нужно выражать эмоции бесконечными разговорами или дневниковыми записями.
Вайолет моргнула:
— Нет. Но произнести несколько слов вслух не повредит. Лучше говорить, чем таиться, чтобы потом не снились кошмары.
Он поджал губы.
— Мне не нужна твоя поддержка.
Засыпая прошлой ночью, он попросил Вайолет не оставлять его, но теперь отвергал ее.
— А почему вчера ты просил меня не уходить?
— Не помню. Я почти спал.
Вчерашний бал напоминал сказку — гламурные гости, декорации, восторг. Увидев Романа, Вайолет была ошеломлена, потому что он решился на мужественный поступок, решив не оставаться в одиночестве. Что же происходит с ним сегодня?
— Разреши напомнить тебе, — хрипло произнесла она, — что вчера вечером ты был храбрым. Ты понял, что не хочешь быть один. Ты пришел и нашел меня. Для этого требовалось мужество. Теперь ты отталкиваешь меня. Ты закрываешься от мира, потому что тебе больно и ты не хочешь, чтобы тебе причиняли боль.
Вайолет знала, что сейчас не время говорить об этом. У Романа и так полно проблем. Но уже не могла контролировать свои эмоции. Она слишком сочувствовала ему. И не хотела, чтобы он снова отдалился от нее. Она боялась, что он никогда не вернется.
— Прошлой ночью я просто не выспался. Дело в том, что я лучше сплю в одиночестве. — Он выдохнул. — Послушай, вернись в реальность. Ты беременна, но ты права: нам не следует жениться. Мы будем жить порознь, но я поддержу вас обоих. Между нами больше ничего не будет.
Вайолет зажмурилась:
— Ты зомби. Настоящий, бескровный зомби. В тебе нет тепла. Ты бессердечный. Ты не просто хочешь отгородиться от меня. Ты закрываешься от всех — от Линды и Денниса. Ты поступишь точно так же и со своей сестрой?
— Я извинюсь перед ней.
— За что? Ты всерьез думаешь, будто мог остановить то, что произошло? Ты полагаешь, что за все отвечаешь? Тебе было десять лет. Но даже сейчас, когда ты супербогат и суперуспешен, ты не сумеешь контролировать весь мир. — Она покачала головой. — В жизни случаются неприятности, но ты не можешь отвечать за них.
Он бросил на нее разъяренный взгляд.
— Смирись, Роман. То, что случилось, было ужасно. Но иди вперед и просто живи. Жизнь одна. — Ты предлагаешь мне жить так, как живешь ты? — Он усмехнулся. — Твоя «жизнь настоящим моментом» — обычная отговорка, чтобы не принимать действительно трудных решений. Ты боишься строить планы на будущее.
Наверное, так было раньше. До того, как он вселил в нее уверенность в себе.
— Я готова верить в тебя, — возразила она. — В нас.
— Никаких «нас» нет.
— Ты считаешь, последние дни ничего не значили? — спросила она, и он промолчал. — Я знаю тебя, Роман. Я знаю, какой ты…
— …Сексуальный.
— Не только.
— Наше сексуальное влечение невольно создало долгосрочную проблему.
— Что-что?! — в бешенстве воскликнула Вайолет, словно попав в другую реальность из той, в которой жила последние дни. — Мы могли бы стать всем друг для друга.
Но, возможно, она ошибалась. Уже не в первый раз. Ее семья всегда посмеивалась, когда она ошибалась. Наверное, перепутала любовь со страстью. Но теперь ее эмоции вырвались наружу, и она не могла успокоиться.
— Я тоже боюсь, Роман, — тихо произнесла Вайолет. — Если честно, я в ужасе. Мне страшно, что я не буду со своим ребенком. Или потеряю тебя. В глубине души ты тоже этого боишься. Но я готова и хочу попробовать. Это того стоит, Роман. — Я не хочу таких отношений с тобой, — равнодушно ответил он. — Прости, что наш совместный сон усложнил тебе жизнь. Я не тот человек, которым ты хочешь меня видеть.
— А кем ты станешь для нашего ребенка — отцом или банком?
Он вздрогнул и закрыл глаза. И когда открыл их, в ее душе умерла надежда.
— Я знаю, тебе нелегко, — мрачно сказал он. — Но, по крайней мере, мы прояснили ситуацию. — На пути к выходу он остановился в дверях. — Вайолет, я найду тебя, если ты уйдешь.
Вдалеке слышался гул вертолета.
— Ты действительно веришь только в худшее. Ты сомневаешься, что кто-то останется ради тебя. Ну, я останусь. У меня хватает смелости пойти на компромисс и признаться, что я действительно чувствую. Я буду честной с тобой, Роман, даже если ты на это не способен.
Она оттолкнулась от стола и подошла к Роману:
— Я здесь ради тебя. И ты не хочешь этого. Ты наверняка не веришь мне. Но это правда, и я скажу только один раз. Так что не волнуйся, я не стану смущать тебя, признаваясь в нежелательных чувствах к тебе. Я больше не кинусь на кирпичную стену твоего страха. Я буду жить и рисковать и использую последний шанс вместе с тобой. Я люблю тебя, Роман. Ты меня понял?
Он постоял, помолчал и отвернулся.
Глава 13
День подарков
Мрачный, Роман ждал у стойки регистрации. С каждой секундой его напряжение усиливалось. Алекс отправил ему сообщение, но реальность по-прежнему шокировала. Он был в общежитии. Ему было страшно подумать, какой была жизнь его сестры последние два десятилетия. Чувство вины сменилось ядовитым сомнением. Неужели к нему сейчас выйдет Элоиза?
Резко обернувшись, он увидел ее. Она застыла на месте и бледнела с каждой секундой. Брюнетка с поразительно красивыми голубыми глазами. Она была точной копией его бабушки.
— Элоиза, — выдавил он. — Ты очень похожа на бабушку Джоан.
— Я Элли, — ответила она напряженным, но сильным голосом с шотландским акцентом. — Элеонора Макгрегор.
Он смотрел, боясь, что, если он моргнет, она исчезнет.
— Конечно, — пробормотал он. — Я
