мыслями далеко от этого места.
– Пойдем? – протягиваю руку и жду.
Сейчас все так хрупко между нами, что опять боюсь надавить лишний раз.
Ее ресницы взметаются вверх, и она неуверенно вкладывает свою ладонь в мою. С первого соприкосновения наших рук двигаемся синхронно. Мини-разряды проскальзывают на коже. Такого раньше не было, и это не объяснимо.
Хочу заграбастать ее в свои объятия, зацеловать, заласкать, но вместо этого открываю порталы и переношу нас в ее покои. Ведьмочка сразу же отходит на несколько шагов и становится спиной. Обнимает себя за плечи в попытке закрыться.
Только от кого она закрывается?
От меня или себя?
Подхожу к ней сзади и кладу руки на плечи. Встречаемся взглядами в отражении зеркала, и я удерживаю его, не давая ей возможности отвернуться.
Она сейчас такая хрупкая и ранимая, что боюсь прикасаться. Словно за эти дни в ней что-то надломилось. Или произошли слишком весомые изменения.
– Хелена, что произошло? – придвигаюсь ближе и соприкасаюсь грудной клеткой к ее спине.
Она вздрагивает и пытается отстраниться. Вот теперь не даю ей этого сделать. Игнорирую немую просьбу во взгляде и жду ответа.
– Все в порядке, – ложь с ее губ слетает так же быстро, будто она говорит правду.
– Я похож на идиота, который поверит в эти отмазки? – приподнимаю бровь и жду ответа.
Она может взорваться и показать характер, тогда точно знаю, как усмирить. Но вместо этого она закрывается еще сильнее.
– Сакар, я хочу отдохнуть. Оставь меня, пожалуйста, – надломленным и подрагивающим голосом просит и прикрывает глаза.
Полноценно обнимаю, и она дрожит в моих руках. Так хочется закрыть ее от всех невзгод. Показать, что не нужно самой за все отвечать, что можно поделиться грузом проблем. Но Хелена упертая.
Она не отталкивает, но и не принимает. Так мы и застываем в этой неопределенности. И я не знаю, как разрушить уже привычные, но неправильные взаимоотношения между нами.
Глава 17. Сакар
Глава 17
Оставляю ее в покоях одну и ухожу, чтобы дать нам обоим передышку. Но уйти далеко так и не смог себя заставить. Ведь она рядом, почти в моих руках, но осталась такой же отчужденной и недосягаемой.
Пытаюсь дать время, пытаюсь не давить, но что-то внутри меня так и требует вернуться и выяснить, что же все-таки случилось. Когда уходил, на ней лица не было. Хелена зажималась, пытаясь не показывать всего происходящего. А что-то точно произошло.
На кухне собираю нехитрый перекус, делаю два отвара для нас и снова иду к покоям ведьмочки. Бесконтрольное беспокойство, разразившееся в груди, не дает оставить ее в покое.
Подхожу к двери и медлю. Сам себе поражаюсь. Хозяин замка, глава клана, а боюсь войти в покои. Боюсь, что снова закроется и прогонит.
Для того чтобы привести себя в более или менее нормальное состояние, потребовалось несколько минут. Долгих и мучительных. Но этого времени оказалось достаточно, чтобы понять, насколько расшатан внутри. А я еще хочу помочь. Смешно.
Чем я смогу помочь, если и сам не в адеквате?
Хмыкаю и без стука вхожу. Ищу ведьмочку взглядом и натыкаюсь на такое, что навсегда отпечатается в моей памяти. Но то, что не хотел бы никогда видеть.
Она стоит в сорочке, спустив одну бретельку с плеча, перед зеркалом и пытается рассмотреть свою спину. Мне, в отличие от нее, все замечательно видно. В мельчайших деталях.
Ставлю поднос на комод и иду к ней.
– Хелена, что произошло? – громко и настойчиво ставлю вопрос.
А она, спохватившись, поднимает бретельку и поворачивается ко мне лицом.
– Сакар… Это… – растерянно блеет и закрывается руками.
Останавливаюсь впритык и подцепляю ее подбородок пальцами, чтобы не прятала взгляд. Во мне такая ярость просыпается от догадок. Если они подтвердятся, то на одного оборотня станет меньше на нашей земле.
– Кто это сделал? – спрашиваю с нажимом.
Она вырывается и отворачивается. Перехватываю за плечи, бережно, боясь сделать больно. Сейчас плохо себя контролирую, а навредить еще больше не хочется.
– Хелена! – рычу и настаиваю.
– Сакар, никто мне ничего не сделал! – взрывается в ответ с каким-то затаенным отчаянием в голосе.
И после таких интонаций она хочет, чтобы оставил ее в покое?
Не наказал обидчиков?
– Ты пробыла в стае несколько дней и вернулась вот с этим… – запинаюсь, так и не подобрав правильных слов. Но они не нужны, она прекрасно знает, что увидел. – И я должен поверить, что все в порядке?! – повышаю голос, чтобы достучаться до этой упрямицы.
– Если ты намекаешь на Морада, то спешу тебя успокоить, это не он сделал.
– Защищаешь его и врешь? – припечатываю жестко, и она вся сникает.
Запала у нее хватило на пару минут, а теперь она вся скукожилась и кажется такой маленькой и ранимой. До сих пор не понимаю, как в ней все это совмещается.
– Это действительно не он, а я сама, – тихо произносит и упирается лбом мне в плечо.
Хелена тихонько дышит какими-то странными рывками. Будто воздуха ей катастрофически не хватает и готова расплакаться. Но слезы – это ведь не про нее.
Или такой надлом случился, что и они просятся наружу?
– Хелена, объясни все нормально или я за себя не ручаюсь, – мягче и тише произношу и задерживаю дыхание.
Нельзя постоянно давить, она должна сама захотеть раскрыться.
– Сакар, это только между мной и Морадом. Слишком личное задевает, – вместо ответа она опять упрямится.
Отодвигаю ее за плечи от себя и разворачиваю лицом к зеркалу, возле которого мы так и продолжаем стоять. Ловлю в отражении ее растерянный взгляд и, схватив двумя руками края сорочки, рву. Теперь могу рассмотреть все без преград.
Кладу руку ей на плечо, чтобы не вздумала сопротивляться или отвернуться, а второй провожу вокруг стертой кожи на спине. Синяка еще не видно, значит, все произошло недавно. Дотрагиваться не смею, ей наверняка будет больно.
Хотя спорный вопрос, что сильнее: боль душевная или физическая.
У меня сердце разрывается и плачет кровавыми слезами, видя такое. Но это еще не конец. Сцепляю зубы, выдыхаю воздух со свистом, когда осматриваю багровые кровоподтеки на боку. Если на спине царапины, то здесь все намного плачевнее.
Если бы от моих прикосновений ей стало легче. Отдал бы все на свете, чтобы сейчас оказаться целителем. Но, увы…
Сбрасываю с
