хотел. Моя семья имела дело с гораздо худшими вещами, чем наркотики и оружие. Они имели дело с плотью и сексом.
Адриан, очевидно, ничем не отличается. Я всегда надеялась, что это так. Вздыхая от его молчания, я прохожу мимо него и хватаю небольшой кожаный дневник, который храню под подушкой.
Стреляй.
Бросив дневник в сумку, я тянусь за упавшей на пол фотографией. Более быстрые пальцы хватают её прежде, чем я успеваю её схватить.
— Кто это? — спрашивает Адриан, глядя на фотографию.
— Это мы с Адой, когда она впервые приехала сюда жить, — говорю я ему. Нет причин лгать.
— Я знаю это, — усмехается он. — Я говорю о женщине, обнимающей Аду.
Я хмурюсь. Как он не знает, кто она? Ада показала бы ему фотографии, я в этом уверена.
— Это мать Ады, — он на самом деле не знает? — Кора.
Он бросает на меня озадаченный взгляд.
— Нет, это не так, — рычит он. — Я встретил мать Ады, и это не она.
Он что теперь?
— Если только ты не провел сеанс, — усмехаюсь я. — Я в этом сомневаюсь. Она умерла, когда Аде было пятнадцать. Дорожная авария.
Адриан приближается ко мне.
— Не ври мне, мышонок, — рычит он мне в лицо, поднимая руку и обхватывая меня за горло.
— Зачем мне тебе врать? — я отчаянно толкаю его руку, потому что на этот раз он не просто удерживает меня, он сжимает. Жестоко.
— Ада познакомила меня со своей матерью сразу после свадьбы, — рассказывает он мне. — Она очень живая.
— Я не знаю, кого ты встретил, — задыхаюсь я сквозь хватку, которую он держит на моем горле. — Но это была не мать Ады.
Рыча, он отпускает мое горло и кладет фотографию в карман.
— Тебе лучше помолиться, чтобы, это не было ложью.
Я смотрю на него с недоверием.
— Зачем мне лгать о чем-то подобном? — спрашиваю я, мои слова звучат хрипло. Ублюдок, сукин сын, больной, тупой придурок.
— Я могу тебя слышать.
Упс.
Видимо, мои внутренние мысли были не такими внутренними, как я думала.
Ну что ж. Что он собирается делать?
Унизить меня?
Продать меня?
Он уже сделал обе эти вещи, так что этот человек может пойти на хуй.
— Если это мать Ады, — он протягивает мне фотографию, как будто она у меня не была почти всю жизнь. — Кто эта женщина, с которой я познакомился?
— Откуда мне, черт возьми, знать? — я бросаю на него растерянный взгляд. — Я даже не понимаю, зачем ей вообще лгать. Она любила свою мать. Я не вижу, чтобы ей было стыдно за нее.
— Учитывая, как твоя подруга лгала мне на протяжении всего нашего брака, — шипит он. — Я не особо удивлён.
Хм?
Единственный лжец здесь — это он. Он лгал и манипулировал ею, чтобы она шпионила за моей семьей. Она была раздавлена его предательством. Когда она узнала, что он использовал ее для шпионажа и получения доступа к семейному бизнесу, она потеряла его. Для нее это было слишком тяжело.
— Единственный лжец здесь — это ты, — плюю я ему, гнев разливается по моим венам. Его брови хмурятся от моей внезапной горячности. Надеюсь, он увидит ярую ненависть, горящую в моем взгляде. Возможно, он спас мне жизнь, но я больше не буду играть роль послушного пленника. Ада стала жертвой. Не он. Я не позволю ему исказить мои воспоминания о моей подруге, как он исказил ее.
Он может согнуть меня как угодно, но я не сломаюсь.
Адриан называет меня мышонком, потому что считает меня послушной и слабой.
Но я не мышь. Отнюдь нет.
Я гадюка, и если он не будет осторожен, его укусят.
И он этого не увидит.
ГЛАВА 15
Адриан
Слова Вани эхом звучат в моей голове, когда мы выходим из дома и возвращаемся к машине. Антон уже ждет с телефоном в руке. Он хмурится, прокручивая большой палец. Что-то не так. Моя маленькая пленница игнорирует меня и садится на заднее сиденье с спортивной сумкой на коленях, как будто это защитит ее от меня.
Красные отметины остались на ее шее в том месте, где я обхватил пальцами ее хорошенькое горлышко. Она лжет, так и должно быть. Я встретил мать Ады через несколько дней после свадьбы. Она не смогла приехать из-за неудачного времени. Я никогда об этом не задумывался, потому что Ада сказала мне, что у нее никогда не было хороших отношений с матерью. Ее не беспокоило то, что она не присутствовала на нашей церемонии, так же как и меня это не беспокоило.
Теперь я начинаю думать, что здесь есть нечто большее, чем я думал изначально.
Ваня права. У нее нет причин лгать мне о происхождении Ады. Но что Ада получила от лжи? Она могла бы просто сказать мне, что ее мать умерла, я бы никогда не усомнился в этом. Что-то не складывается.
Сползая на заднее сиденье, я поворачиваюсь к Ване и спрашиваю:
— Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что Ада приехала к тебе жить?
Ваня гримасничает, как будто выдает какую-то тайну.
— Ада и Кора переехали к нам, когда мне было десять. Мой отец нанял ее в качестве горничной, и Ада стала моей подругой по играм. Когда я оглядываюсь назад, понимаю, что Ада была для моих родителей просто еще одним способом контролировать меня.
Я прищуриваюсь, глядя на нее.
— Что ты имеешь в виду?
Она пожимает плечами.
— Мои родители никогда по-настоящему меня не воспитывали, — начала она, глядя в окно на дом, погруженная в свои мысли. — Говорят, чтобы вырастить ребенка, нужна деревня — ну, персонал был моей деревней. Во всяком случае, большинство из них. Когда Ада приехала к нам жить, поначалу все было хорошо. Мне потребовалось несколько лет, чтобы осознать
