многослойная. Вот только внешность… смуглая кожа и.… белоснежные волосы.
Танцы и музыка все еще продолжают неистово притягивать, заставляя влиться во всеобщее веселье, но любопытство побеждает, и я выделяю взглядом множество кибиток. Разных размеров и цветов они создают полукруг, но больше всего внимание привлекает лишь одна…
— Нам туда. — Дер как раз указывает на тот домик на колесах, в которую меня так тянет. — А потом сможем потанцевать.
Но едва мы приближаемся, дверь разноцветной кибитки открывается, и сморщенная старостью тощая рука манит нас внутрь.
— Ничего не бойся…
— В боязни смысла нет. — Звучит сухой старческий голос со странным акцентом. — Твой муж прав. К тому же, вы должны пройти по одному. Сначала твоя жена, Крылатый.
Дер, улыбаясь, кивает и подталкивает меня в след за пожилой женщиной. Я откидываю ткань рукой, за которой скрылась незнакомка и останавливаюсь, как вкопанная, ведь перед глазами сплошная темнота. Оборачиваюсь и понимаю, что не могу нащупать полотно, даже чтобы вернуться к мужу.
— Отмеченная. — Вдруг слышу женщину и резко оборачиваюсь на ее голос.
Наконец, странный свет внезапно появившийся вокруг пожилой дамы, позволяет мне ее рассмотреть. Небольшого роста, длиннющие седые косы прямо до пола, сморщенная кожа на лице, под стать рукам, наслоенная разноцветная одежда, несколько бус и множество браслетов на руках.
— Отмеченных в этом мире не было уже очень давно. — Хмыкает она и садиться на не пойми откуда взявшиеся подушки.
— Кто такие отмеченные? — Не выдерживаю я.
— Те, кого пометили боги. Или судьба. Или кто-то посильнее их. Откуда ж мне знать кто. Этот знак не личная подпись.
— Знак?
— Я могу его видеть на твоем виске.
— Кто еще его может видеть?
— Тех, кого отметила изнанка.
— Изнанка?
— Магия — это не только карралиты, девочка.
Ясно. Лекций я не дождусь.
— И что теперь?
— Ко мне ходят, чтобы я смогла подсказать хотя бы часть будущего.
— А если я не хочу его знать?
Колдунья, а я решила называть ее именно так, хрипло смеется.
— Тогда лишь один совет от старухи: повеселись сегодня ночью, не сдерживая себя. А теперь позови мужа.
— Благодарю.
Ведь в таких случаях благодарят, верно?
Дер вернулся очень быстро. Нахмуренный и отстраненный.
— Что случилось?
— Ничего. Просто Куальту никогда не может ничего сказать прямо!
Куальту? Это так колдунью зовут?
— Потанцуем?
— Обязательно. Но сначала ты должна попробовать стин.
— Стин?
— Местная настойка. Рецепт никому кроме маржан не известен. Но напиток великолепный.
И да. Я следую совету Куальту. Если сначала я и стесняюсь танцевать, то потом по моей крови пробегается стин. Не могу сказать, что пьянею. Скорее заражаюсь местной атмосферой легкости и веселья. И даже не сразу понимаю, что тело двигается ничуть не хуже, чем у маржанок, ведь они, в отличие от меня, никогда не ходили на современные женские танцы в моем мире.
Дер все время рядом. Он каким-то чудом угадывает каждое мое движение и как будто… дополняет. Вот я прогибаюсь и поднимаю руки вверх, а он уже опускает их себе на шею. Толкаю бедро в сторону, он отзеркаливает мое движение, сжимая меня за талию… А потом он подхватывает меня на руки и кружит. Я смеюсь и ловлю лишь одну отчетливую мысль: “Не хочу, чтобы эта ночь заканчивалась”.
Как мы оказываемся вдали от маржан, не знаю. Просто осознаю себя на берегу реки под раскинувшей свои цветастые ветви анраи. Тяжело дышу и дёргаю себя за рубашку, пытаясь пропустить под нее побольше прохлады.
— Спасибо, что привел меня сюда. — Тихо произношу я, ловя странный и волнующий меня взгляд Дера.
— Рад, что тебе понравилось.
— Часто здесь бываешь?
Заставляю себя вести диалог от того, что почему-то нервничаю.
— В юности мы с Андером бывали здесь частенько. Почему-то именно из Ларойе вероятней всего сюда попасть.
— Здесь потрясающая атмосфера.
— Для местных колдуний танец — это жизнь.
— Колдуний? — Удивляюсь я, ведь именно так я нарекла Куальту.
— Магами их вряд ли можно назвать.
— Это точно.
— Ты была бы у них в почете. — С какой-то странной интонацией произносит Дер и делает шаг ко мне.
— Почему?
Ох, да чего ж я так волнуюсь то?
— Ты двигалась не хуже, чем многие из них. А ведь они этому обучаются с детства.
— Глупости. Я просто прыгала в такт музыке…
— Ты не видела себя со стороны. — И вот он подходит ко мне вплотную. — Не видела, как на тебя смотрели их мужчины…
Слова застревают в горле, а взгляд сам собой падает на губы мужа. От одной мысли-мечты, что он все-таки меня поцелует, низ живота стягивает узлом. Вдруг ноздри Дера хищно втягивают воздух, и он издает какой-то гортанный рык.
— Невыносимо…
Он не целует меня. Он впивается в меня. Отрывает меня от земли, кажется даже не замечая этого, и упоительно целует. Я же, не веря своему счастью, наконец дорываюсь до его волос. Как же я мечтала коснуться их. Как мечтала коснуться его всего…
Но он лишь резко отстраняет меня от себя. Я еле удерживаюсь на ногах.
— Прости…
— Даже не смей! — Закрываю его рот ладошкой. — Не смей, слышишь! Не заставляй меня умолять! Я хочу тебя! Здесь и сейчас!
— Ты не понимаешь…
— Понимаю! И мне плевать что будет потом! Я хочу быть с тобой! Захотела, наверное, когда впервые тебя увидела! Не истинная? Плевать! Мы можем быть счастливы! Вероятно, эти чувства пройдут, и мы все-таки разведемся, как и планировали, но я хочу быть счастливой с тобой здесь и сейчас!
— Потом ты пожалеешь…
— Я буду всю жизнь жалеть лишь в одном случае, если позволю тебе сейчас уйти!
И его самоконтроль лопается, как мыльный пузырь. Темная чешуя проявляется на висках, серебряные зрачки вытягиваются, ногти на руках превращаются в когти, но
