Рия Маркез
Счастье по канону
Глава 1. Ради чего стоит умереть
Боль.
Ну, разумеется, куда же без нее.
Голова раскалывается, покореженные ребра, кажется, царапают легкие.
Вот только даже боль не отвлекает от картин перед глазами.
“Маленькая девчушка бежит по лугу босиком и ее каштановые кудряшки задорно развеваются на ветру, так и маня провести по ним ладонью. Явно, коротенькое платьице, не скрывает босых ножек. Звонкий смех ребенка вызывает у двух, недалеко стоящих, взрослых невольные улыбки.
— Она будущая леди дома Каррад, Леон, а ты позволяешь ей бегать босиком! — С показной серьезностью отзывается леди Сибилла.
— Драгоценнейшая моя, а вспомни-ка, как мы познакомились!? — Герцог Элевийский притягивает жену ближе к себе, и не обращая внимания на ее зардевшиеся щеки, продолжает. — И, помнится мне, лет тебе было поболее…”
“Имперского вестника не смущает непогода. Глаза его пусты, и медленно стекающие капли с его ресниц ему совсем не мешают.
— Вы сами понимаете, — Каким-то тусклым безжизненным голосом разъясняет служивый, совершенно не обращая внимания на то, что в столь поздний час в кабинете с мужчинами стоит испуганная девочка лет тринадцати. — Его Величество король Аталии владеет лишь шестью герцогствами, этого недостаточно для войны с Дарагваем. Согласие на вступление в состав Тар-Илирийской Империи уже дано. Но это не отменяет Вашей клятвы. Вы с вашими людьми должны выступить немедленно.
Герцог Элевийский, лорд Каррад лишь молча сжимает послание, заверенное гербами Аталии и Тар-Илирии.
— Папа… — Не выдерживает маленькая леди Каррад. — Ты ведь не оставишь меня? Не оставишь… — Слово “одну” так и остается недосказанным.
Леди Сибилла Каррад скончалась несколько месяцев назад, и, если, лорд Леон Каррад погибнет на войне…
Нет! С его девочкой все будет хорошо! О ней позаботятся…”
“ Уже не девочка, а юная леди, тихонько подкрадывается к бывшему кабинету отца. Там уже ничего не напоминает о любимом родителе. Дядя поменял все. Даже красивые дорогие панели. Как будто хотел уничтожить абсолютно все, что оставалось от двоюродного брата.
Только что, не смотря на поздний час, приехал имперский вестник и что-то передал ее опекуну. Тар-Илирийские эполеты ни с чем хорошим у леди Каррад не ассоциировались. Она видела вестников дважды: первый забрал отца на войну, второй, уже под конец этой проклятой войны, сообщил, что отца больше нет. Вот и сейчас сердце сжималось тревогой и плохим предчувствием.
В кабинете же ведется разговор на повышенных тонах.
— … Это значит, что мы потеряем все! Как же ты не понимаешь!? — Ревет ее дядя, лорд Каррад, граф Геронский.
— Понимаю. — Тоже возмущенно, но почти не изменяя своей ленивой манере, отвечает его сын Индар. — Но что мы можем поделать!? Ее в жены отдают анималару!
Анималар!? В жены!?
Да, Тар-Илирия связывает Атилийскую знать с Империей семейными узами, но почему же она глупая не задумалась, что это коснется и ее? Ведь она единственная дочь герцога Элевийского…
Но анималар? Как это возможно? Это малочисленная раса не связывает себя договорными браками. Ведь они могут иметь наследников только от своих истинных…
— Анималар или нет, но никто не возьмет в жену беременную! — Никак не меняет тональности граф. — А еще лучше прямо сегодня же ночью мы обвенчаем вас обоих! И ты постараешься обрюхать ее как можно быстрее!
— Но мы вызовем гнев Империи… Да и анималар будет здесь со дня на день.
— Ой, прекрати! Молодые влюбленные, давно предались греху, обвенчать вас было моим долгом! Приплатим священнику, будет более ранняя дата венчания… К тому же ты знаешь, как наша церковь относится к анималарам! Священник нам и без доплаты поможет, чтобы спасти чистую душу бедняжки!
Но леди Каррад уже в ужасе пятится от кабинета.
Нет-нет! Замуж за Индара? За этого высокомерного, обрюзгшего, ленивого индюка!? Да ни в жизнь!
Она не помнила, как выскочила на улицу. Как оказалась в конюшне, как забралась на неоседланного вороного. Кажется, кто-то кричал и бежал за ней, когда она выезжала за ворота поместья.
Ведь в голове бьется лишь одна мысль “Никто не поможет”.
Разумеется, она не думает о том, что в темноте конь может оступиться… Вот только тьма наступает позже. Сначала приходит боль…”
И эта самая боль все никак не собирается меня отпускать.
Казалось, иногда я слышу чьи-то голоса. Вот эта ужасная тональность графа Геронского, ленивая манера его сына, незнакомый голос какой-то женщины, брюзжавший старческий и лишь, через вечность, чистый, волнующий, мужской:
— Посмотри на меня.
И я смотрю. Смотрю и цепляюсь за его облик, как утопающий за круг. За самые синие глаза, которые я видела в своей жизни, за несколько шрамов на лице, за острые скулы и пухлую нижнюю губу мужчины…
— Магия почти не действует. Чем вы ее накачали!?
— Неразумное дитя оступилось, но не отвернулось от воли Всевышнего! — Старческий голос вновь дает о себе знать. — Я решил, что леди достойна даров Господних и Святой воды…
— Вы напоили ее Италийской Святой водой!? — Возмущенный рык. — И чем, по-вашему, может помочь вода с антимагическими даллонами сильнейшему сотрясению, сломанным ребрам и обширным внутренним повреждениям!?
— Даст Господь, будет жить, дитя его…
— Киррин. — Уже не рык, а какое-то звенящее спокойствие в голосе, от которого в разы страшнее. — Вытащи священника во двор и принеси берийские щипцы, надо снять с нее треклятый браслет.
— Это может убить ее…
— Она и так долго не продержится. У нее внутреннее кровотечение, магию она не примет еще несколько часов. Последний шанс — это ее собственная накопленная за эти годы сила.
Какое-то копошение, крики старика и дяди, но я сосредотачиваюсь лишь на руках мужчины, который поднял меня и куда-то понес.
— Не теряй сознания, девочка. — Шепчет он мне. — Держись. И просто скажи мне “да”. Иначе я не смогу тебе помочь.
Я из последних сил продолжаю смотреть ему в глаза, когда вновь слышу старческий голос:
— Лорд Деримэйр Тар-Лирин согласны ли Вы взять
