это она. Что Стаза вернулась.
— Но как такое возможно?
Конечно, я слышала, что у каждого человека есть двойник. Но одно дело — слышать об этом в теории, а другое — столкнуться вот так: напрямую. То, что я видела, в буквальном смысле вселяло ужас.
— Я не хочу быть похожей на нее! И знать об этом тоже не хочу! Я хочу домой!
Впору было разреветься, как маленькой девочке, потерявшейся в чужом месте.
— Вы ведь знаете правду! Знаете, как мне вернуться назад! Пожалуйста, расскажите мне! Помогите выбраться отсюда!
Я не заметила, как начала кричать. Вскочила на ноги, продолжая смотреть на свою копию, что явно наслаждалась прогулкой по полю. И только теперь заметила, что на красивом лице есть и иное выражение. Довольство собой. Что она сделала только что? Что доставило ей такую радость? Если и правда по вине ведьмы пострадало столько народу, как она может оставаться спокойной и счастливой? Или… — я похолодела — она потому и счастлива?
Никелас ответил не сразу. Снова потер камень на кольце, задумчиво всматриваясь в кадры на стене, а потом повернулся ко мне.
— Несса же сказала, что вернуться ты сможешь только после того, как поможешь ей. И другим, кто пострадал от злой силы ведьмы. Так предначертано. Я не в состоянии что-то изменить.
— Предначертано? — переспросила я, чувствуя, как внутри поднимается злость от собственного бессилия. — И кем же? И что, выходит, я заложница ваших пророчеств? А меня не нужно спросить, хочу ли я в принципе во всем этом участвовать?
— Судьба редко спрашивает наше согласия, — отозвался лекарь. — Некоторые вещи просто происходят, и это не изменить.
Ну да, только фатализма мне и не хватало для полного счастья! Я вскочила на ноги.
— А если я откажусь? Просто не стану ничего делать и никому помогать? Что тогда?
— Тогда она вернется и будет много новых жертв, — взгляд мужчины потяжелел. — Очень много. И думаю, ты одной из первых попадешь в их число. По-другому не получится, девочка. Или ты, или тебя.
Глава 24
Ничего не только не прояснилось, но стало еще сложнее. Я не хотела ни с кем бороться. Никому ничего доказывать. Тем более, какой-то там ведьме.
Это же настоящий бред! У меня не укладывалось в голове, что я всерьез об этом размышляю. Нормальная, адекватная, современная девушка — думаю о том, как мне решить проблему с ведьмой. С ведьмой!!! Получается, что я почему-то поверила во все эти россказни и предположения, что именно у меня получится решить те проблемы, которые наполняют этот мир. Может, все дело было просто в чрезмерном самолюбии, которое внезапно напомнило о себе? Ну, кому не хочется ощущать себя спасительницей? Этакой посланницей, пришедшей, чтобы совершить то, на что не способен никто другой? И хоть я никогда не считала себя тщеславной, но как иначе было объяснить подобные глупости?
Безумно хотелось проснуться. Посильнее ущипнуть или ударить себя, чтобы очнуться, избавиться от этого наваждения.
Но одновременно я понимала, что ничего не изменится. Пока… — посмотрела на экран как раз в тот момент, когда идущая по полю девушка остановилась и подняла глаза, словно глядя в нашу сторону. В этом взгляде так отчетливо просматривалась насмешка, будто она и впрямь кого-то видела перед собой. Но могло ли такое быть?
В мои раздумья вклинился голос лекаря.
— Тебе нужно встретиться с ней. Это многое объяснит. Тогда, возможно, ты поймешь, что должна делать.
Я не смогла сдержать нервный смешок. Никелас говорил так, будто бы ничего особенного не было в подобной встрече. Будто можно было взять и отправиться на свидание с ведьмой. Той самой, которую давным-давно никто не мог ни найти, ни поймать.
— И как же это сделать? — хмыкнула я. Горан столько раз говорил о своем желании разобраться со Стазой. А сейчас выходило, что мне достаточно лишь захотеть? Но если все настолько просто, почему никто не воспользовался такой возможностью? Ни сильный и бесстрашный, исполненный желанием отомстить, Горан. Ни мудрый лекарь. Ни один из тех, в чьих сердцах пылала ненависть к этой женщине.
Казалось, что Никелас не заметил моей усмешки. Он остался серьезным, лишь мотнул головой в сторону картинки на стене.
— У тебя достаточно сил для этого.
И когда я умолкла в растерянности, его пальцы сомкнулись на моем плече. Был ли то жест ободрения, или мужчина просто хотел что-то донести до меня, я не знала. Но лекарь надавил сильнее, подталкивая меня к стене. Без слов, будто я и так все должна была понять.
Я машинально качнулась, приближаясь к экрану почти вплотную, приоткрыла рот, чтобы задать очередной вопрос, но ничего спросить не успела. Что-то произошло. Стены комнаты будто сузились, надвигаясь на меня, а топчан подо мной странно затрясся, будто земля под домом заходила ходуном, как при землетрясении. Сделалось тесно и страшно.
Потом в лицо ударил порыв ветра, и я почувствовала горьковатый, насыщенный аромат трав. И зажмурилась, на какое-то мгновенье ослепленная яркими солнечными лучами.
А когда открыла глаза, поняла, что стою, почти по пояс утопая в густых высоких колосьях. Прямо напротив своей копии.
Вот так, вблизи, Стаза воспринималась иначе. Да, она по-прежнему была похожа на меня. Или я — на нее. Похожа до жути, так что чуть ли не в дрожь кидало от осознания этого. Но она и отличалась тоже невероятно. Я никогда не испытывала таких чувств, что отчетливо просматривались в ее глазах, в сосредоточенных чертах лица, даже в выверенных движениях. Жесткость, граничащая с озлоблением. Ярость, которая, хоть и сдерживалась, но все равно грозила испепелить все кругом.
Какое-то время ведьма молчала, внимательно разглядывая меня, а потом усмехнулась, растягивая губы в холодной, едкой улыбке.
— Глупые людишки. Они и впрямь считают, что ты сможешь что-то сделать только потому, что похожа на меня? Увидели в этом какой-то тайный знак, да?
От ее голоса по коже поползли мурашки. Я поежилась, обнимая себя руками, пытаясь сдержать нарастающую в теле дрожь. Все прежние рассказы об этой женщине теперь в один миг обрели
