На нем был четырехзначный код и всего одна фраза:
– Ты у меня тоже первая…
«Что это все значит? – ломала я голову, натягивая на себя платье и путаясь в лямках. – Он списал Наташку в утиль? Ну и ладно, в конце концов, кто она мне? Интересно, а в какую сумму он оценил нашу ночь? Может, этих денег хватит, чтобы оплатить учебу в центре элитных знакомств?»
Глава 23
В постели с осьминогом
Вопреки ожиданиям, Наташка ничего не узнала. По крайней мере, пока… Ни на следующий день, ни через неделю Антон словом не обмолвился о нашей интрижке. Хотя кто его знает? Может, Наташка из той обоймы женщин, которые умеют делать вид, будто ничего не произошло? Так или иначе, но я не сказала ей о том, где провела ночь. Да и как? Она уже все уши мне прожужжала, когда Антон ответил ей отказом на очередное свидание. Банковскую карту я спрятала подальше от глаз и после рабочей пары дней двинула на собеседование в Центр элитных знакомств. Надо сказать, что адрес я нашла в Интернете и выбрала наобум из десятка адресов. Отзывы читать не стала. Зачем? И так ясно, кто и для чего их пишет. Все женщины делились на этих страницах тем, как агентство помогло построить жизнь и как они красиво теперь живут. Еще обязательным атрибутом такой оды было то, как они «отбили» сотню раз деньги, которые потратили на обучение. Единственной моей головной болью теперь было то, как объяснить Наташке, куда я исчезаю и откуда, если что, средства на обучение. Хотя насчет этого не парилась. Мало ли кто мог подогнать? Мы не проститутки, и поэтому нам платят намного больше.
Мне повезло, я пришла в центр в тот день, когда там закончили набирать очередную группу. Галина Рольгейзер, как представилась статная женщина в строгом костюме, лишь проверила мою платежеспособность и потребовала сразу же внести деньги. Еще я подписала какой-то лист бумаги, на котором было написано «Контракт». Пробежав по тексту глазами, я поняла, что центр в лице Галины Рольгейзер не гарантирует возврат денежных средств, внесенных на обучение, если по каким-то причинам контракт расторгается. Кроме этого, центр в лице Галины Рольгейзер не дает никаких гарантий, что кандидат в мужья не откажется жениться и что он не скрытый психопат или маньяк. В общем, как всегда в таких случаях, договор был составлен таким образом, что даже дюжина лучших юристов в случае чего не сможет вытрясти у Рольгейзер ни копейки.
– А когда начало занятий? – спросила я, возвращая договор Рольгейзер.
– Они уже идут, – ответила она и убрала лист в папочку.
– Я имею в виду, когда мне приходить?
– А ты уже, милочка, пришла, – объявила она и попросила: – Расскажи мне для начала, кто ты и откуда?
– Меня зовут Марта, – начала я и тут же спохватилась: – Вы и сами это знаете из договора. Я приехала из Кушуева, где окончила школу…
– Стоп! – резко остановила меня Рольгейзер. – Ты не поняла вопроса. Нужно обстоятельно, как на духу, обо всем так, словно ты рассказываешь это своему мужчине.
– Любимому? – спросила я наивно.
– Любимого у тебя уже по определению не будет, – сказала она. – Тому, кого собираешься на себе женить…
– Тогда я не буду ему рассказывать все, – ответила я.
– Погоди, – одернула меня Рольгейзер. – Ты, наверное, совсем не понимаешь, с чем тебе придется иметь дело. Люди, в чей круг ты стремишься, имеют возможность и, поверь, проверят тебя до седьмого колена. Не только тебя по клеткам разберут. Нанятые и работающие на них специалисты установят и генетические предрасположенности к алкоголизму, рождению детей с аутизмом и даже твои самые сокровенные пристрастия…
– Так зачем мне это все ему рассказывать? – недоумевала я.
– Одно дело, когда он будет перепроверять рассказанное признание под впечатлением услышанного, и совсем другое, когда поймет, что ты откровенная лгунья. А можно и вовсе преподнести свои похождения так, что и проверять не будет, а проникнется уважением.
– Даже не знаю, – пробормотала я. – Родилась в обычной семье. Отец сильно выпивал…
– Он что, умер?
– Нет, – я покрутила головой и вдруг подумала, что для большего эффекта это было бы лучше.
– Тогда так и говори, отец – алкоголик.
– Хорошо, – согласилась я.
– Что хорошо? – Рольгейзер уставилась на меня, не мигая.
Мне стало не по себе от ее взгляда, и я отвела глаза в сторону, как тут же вздрогнула от окрика:
– Стоп!
– Что?!
– Правило номер «один», всегда смотри мне в глаза! – объявила она.
– А мужчине? – с ходу спросила я.
– Эти моменты мы разберем отдельно! – заверила она.
– Хорошо, – пообещала я.
– Что ты заладила? – «хорошо» да «хорошо». Давай рассказывай!
И тут меня словно прорвало. Я начала с рассказа матери о том, как она «залетела» от моего отца. Конечно, подробностей, как у них все это было, я не знала, зато отчетливо представляла комнату общежития, куда поселили моего папаню сразу после института. Я вдруг увидела худенькую мать в его объятиях на узкой кровати. Потом попыталась как можно ярче передать свои ощущения от того, как мне было стыдно своих латаных платьев и обидно за стоптанные туфли, и не заметила, как прошел час. Поняла, что исчерпала себя, лишь тогда, когда описала во всех красках поездку в Москву.
– Значит, так, – произнесла Рольгейзер веско, чеканя каждый слог, – это никуда не годится!
– Но и никуда не денется, – осторожно парировала я. – Ведь это моя реальная биография.
– Где служил твой отец?
Вопрос сбил меня с толку. Я не могла понять, какое это имеет отношение к моей биографии.
– Он военный строитель, – вспомнила я.
– Вот! – Рольгейзер восхищенно-томно закатила глаза под потолок и резюмировала: – Его, еще молоденького солдата, отправили на ликвидацию последствий катастрофы в Чернобыле…
Я хоть и смутно, но имела представление об этом месте, правда, больше из анекдота про двухголового мальчика.
– Он устранял последствия техногенной катастрофы, и это подорвало его здоровье, – продолжала Рольгейзер трагическим голосом.
– Но…
– Никаких «но»! Ведь надо как-то заострить внимание твоего будущего мужа на трагической судьбе и диагнозе твоего отца.
– Но зачем?
– А затем, дорогая, чтобы как-то объяснить причины его беспробудного пьянства.
– Чего их объяснять? – недоумевала я. – Он всю жизнь мать терпел…
– Глупенькая, – проговорила она с досадой. – Да как же ты не понимаешь, что твой отец, которого придумала я, приобрел этот недуг не по наследству, а вследствие тяжелых переживаний и болезни…
– То есть чтобы исключить наследственность пьянства по линии отца? – догадалась я. – Но как же проверка?
– А зачем копать про отца, если ты и так уже все рассказала? – ответила она вопросом на вопрос.
– Понятно.
– Теперь о твоей матери, – продолжила Рольгейзер. – Пусть она будет внучкой внебрачного сына фрейлины императрицы Александры, которая была родом из ваших мест. Ты не знаешь, ваш город существовал в начале прошлого века?
Этого я точно не знала, равно как и то, кто такая императрица Александра.
– Тогда пусть это будет деревня, в которой родилась твоя прапрабабушка в результате романа помещика и ее матери…
Я ровным счетом ничего не понимала в генеалогических хитросплетениях своей, только что придуманной родословной, но, со слов Рольгейзер, это было нужно как раз для того, чтобы мой будущий супруг в них тоже не разобрался, но усвоил
