заметно дернулись в улыбке.
– Взгляд у тебя тусклый, кожа без макияжа блеклая! – продолжала я. – Мне и в голову не придет после сорока предъявлять своему мужчине претензии, если он загуляет.
– Будем считать, что я тебя услышала! – сухо проговорила Рольгейзер и показала взглядом на стул.
Я вдруг снова ощутила себя ученицей. Из головы вмиг вылетели все обидные слова. Покорно опустив голову, я прошла за парту.
– А теперь ты меня послушай, девочка, – потребовала она. – Я сказала, что отчисляю тебя, только для того, чтобы произвести на своего козла впечатление. Пусть теперь чувствует угрызения совести, что из-за него пострадало ни в чем не повинное дитя. Поверь, за свои проделки он ответит так, что запомнит надолго. И не только из-за измены. Он разве не понимал, сколько тебе лет?
– Как? – Я не верила своим ушам. – Господи! Что я наделала?!
– Ты, конечно же, остаешься. Более того, с этого дня я назначаю тебя старостой группы.
– Простите меня! Все, что слетело с моих уст, – полный бред обиженной и злой девчонки.
– Я все понимаю, – успокоила меня Галина Эдуардовна. – Только скажи, – неожиданно попросила она, – как он?
– Что вы имеете в виду?
– Ну, какой он для такой, как ты?
– Забавный, пока своего не добьется! – призналась я. – А так, как все…
– Такова природа мужчин, – произнесла она расстроенным голосом. – К тому же он моложе меня, поэтому в глубине души я его не осуждаю, даже в чем-то жалею. Вдруг ему не так комфортно с женщиной, которой уже за шестьдесят?
– Что, простите, вы сказали? – не поверила я.
– С женщиной, которой за шестьдесят, – повторилась Рольгейзер.
– Вам уже шестьдесят?
– Если быть точнее, шестьдесят два.
– Ничего себе! – восхитилась я. – А Артуру?
– Тридцать восемь…
Я не могла поверить своим ушам. Да что там, я даже забыла про то, что Артурчик украл у меня деньги. Вместо этого вплеснула руками и завопила:
– Как я счастлива, что имею возможность у вас учиться! Ведь если все, что вы говорите, правда, то это впечатляющее подтверждение вашим знаниям!
Эпилог
За окном бушевала весна. С крыш капала вода, снег в лесу стал серым и просел. В воздухе пахло хвоей, талой землей, прелыми листьями и каким-то тревожно-радостным предчувствием. Меня, вроде как без причины, распирал странный восторг, а душа рвалась в полет. Из-за фантазий началась бессонница, а если я засыпала, то непременно видела во сне что-то очень хорошее и просыпалась абсолютно счастливой. Сегодня был последний день в стенах нашей альма-матер. Все девочки прошли полный курс обучения под руководством Рольгейзер и ее немногочисленных инструкторов. Каждая из нас теперь могла дать фору любой светской львице. Мы все неплохо освоили азы психологии, научились правильно говорить, соблазнять или, наоборот, напрочь отбивать охоту наладить контакт у тех, кто собирался за нами приударить, но не соответствовал требованиям. Я без труда различала самые изысканные ароматы, могла на глаз отличить поддельную тряпку от настоящей, подобрать сумку к платью и обувь… Даже в машину я садилась так, что у наблюдавших за этой сценой мужчин невольно возникало желание броситься за мной следом. Много чего. В зависимости от того, какому клиенту нас готовила наша богиня в лице Рольгейзер, многие из нас прошли через пластических хирургов, причем те, кто удосужился такой привилегии, восторгались отдельной палатой с плазмой и специальной сиделкой. Нас заранее приучали к роскоши. Упаси бог, увидеть у кого-то из нас пилку для ногтей! Только салон! Только персональный визажист, который примчится по звонку в любое время и в любую нашу комнату.
Мы собрались в гостиной нашего дома-пансионата вокруг накрытого стола, к которому Рольгейзер распорядилась вынести поднос с конвертами. Каждый был подписан. Мы знали, что в них лежат имена мужчин, которых мы должны приручить, увести у другой или вовсе забрать из семьи и сделать ручными. В общем, там наша судьба. По каким критериям Рольгейзер подбирала их, мне было неизвестно. Но ясно одно: над их психологическими портретами и совместимостью с каждой из девушек трудились серьезные детективы и психологи. Рольгейзер заверяла нас, что подобрала таких мужчин для каждой, с которыми мы совместимы даже гороскопами, и то, как будут развиваться наши отношения, зависит только от нас. От того, как мы применим полученные в пансионате знания и как распорядимся своими внешними данными.
– Здесь, – взяла она один из конвертов и подняла на уровень плеча, – портфолио ваших будущих супругов. На отдельном листке их пристрастия, привычки, наклонности… У тех, кто женат, все данные на спутниц жизни и их любовников. Специально нанятые мною люди написали подробный отчет на каждого, кто и где предпочитает проводить досуг, с кем любит спать и даже, как… Все в ваших руках. – Она пробежала взглядом по надписи на конверте и позвала: – Пахомова Людмила!
– Я здесь! – отозвалась Людка.
– Возьмите! – протянула воспитаннице конверт Галина Эдуардовна.
– Карымова Светлана…
– Я!
Девчонки разбирали конверты и разбегались по своим комнатам. Когда очередь дошла до меня, я тоже сказала «я», подошла к Рольгейзер и взяла конверт.
Я не помню, как взлетела на второй этаж. В комнате на кровати уже сидела Маринка. С ней мы жили вместе с тех пор, как Рольгейзер прогнала Ольгу Федорову.
– Господи, мне достался директор телевизионного канала! – стонала она. – Ты посмотри, какой он толстый!
– Ну и что? – Я пронеслась к своей кровати и ноготком вскрыла конверт. В следующий момент меня прошиб пот… На снимке, который лежал в конверте, был не кто иной, как Вадим…
– Жернов Вадим Валерьевич, – прочитала я полное имя своего суженого и скрипнула зубами.
– Но как же так?! – возмущалась я спустя час в кабинете нашей классной дамы. – Ведь и без вашей помощи я могла бы в любой момент оказаться с ним в одной постели!
– Я знаю об этом! – ошарашила меня Рольгейзер. – Более того, нанятые нами детективы написали в отчете, что Вадим просто бредит вами.
– Но я не в восторге от этого миллионера…
– Хорошо, – неожиданно согласилась она. – Тогда я могу предложить тебе поменяться конвертом с твоей подругой Мариной. Ей достался один старичок…
– Ну уж нет! – выпалила я. – Пусть уж лучше Вадик!
Я медленно собирала вещи. Те, что уже не нужны или стали непригодными, бросала в принесенную прислугой коробку. Как оказалось, часть выплаченных нами Рольгейзер денег возвращается, чтобы мы смогли на первое время снять квартиру или дом. Для этих целей на каждую из нас заведена именная банковская карта.
Я бросила в коробку бюстгальтер. Следом в нее полетели домашние туфельки и флакон от пены для ванной. Неожиданно я вспомнила, что давно не видела своего «трубадура», и встала. Заранее зная, что с осени не надевала кулон, все же коснулась шеи. Где он может быть? Неужели остался в изоляторе? Или в КПЗ? Странно. Но я не испытала привычного страха. Может, просто повзрослела и перестала верить в сказку? А может, убедилась в том, что никакой «трубадур» не поможет, если у самой нет головы на плечах. Ведь не помог тот же клык на цепочке Шмелю, отправившемуся в зону на долгие тринадцать лет за убийство своей подруги. Так или иначе, но я не стала в этот раз паниковать и переворачивать все вверх дном. «Трубадура», конечно, жаль, все-таки какая-никакая память о бабушке, но в новой жизни он точно уже не нужен…
Продолжение следует…
