один марат назовет другого лжецом, это повод для смертельного поединка, отказаться от которого невозможно. Дорога не лжец.
– Однако у меня нет возможности это проверить.
– А у меня есть, сенатор, – сказал Бернард. – Я ему верю. Я граф, гражданин Алеры, ветеран-легионер, который проливал кровь, защищая нашу страну. Я готов подтвердить его слово своим.
– Я в этом не сомневаюсь, – произнес Арнос тоном, которым добрый дедушка обращается к глупому юнцу. – И не ставлю под сомнение вашу искренность. Но я подозреваю, что мараты вами манипулируют.
Бернард посмотрел на сенатора и повел плечами. Амара видела это движение, когда он готовился выстрелить из боевого лука.
– Сенатор, если вы еще раз назовете моего друга лжецом, – теперь его голос стал жестким и звучным, но оставался неизменно вежливым, – мне это не понравится.
– Прошу простить? – сказал Арнос, приподняв брови.
– Я предлагаю вам найти какую-нибудь другую, не столь очевидно глупую, наглую, недальновидную и опрометчивую причину игнорировать очевидную угрозу Алере только из-за того, что вы не хотите верить в ее существование. И если вы не прекратите свою отвратительную клевету, я с радостью встречу вас на поединке, чтобы вырвать ваш змеиный язык.
Все разговоры стихли, и в зале наступила гробовая тишина.
Амара почувствовала, как ее захлестнул прилив яростной гордости за мужа, и обнаружила, что улыбается ему.
Лицо Арноса стало пурпурным от ярости. Без единого слова он повернулся на каблуках и стремительно покинул зал. Примерно треть присутствующих, в том числе и часть тех, кто был на помосте, последовала за ним.
Когда они ушли, Бернард тряхнул головой и почти незаметно подмигнул Амаре.
– Хорошо, – сказал он, – а теперь следующий вопрос.
Поднялся небольшой лес рук. Все оставшиеся мужчины, коротко подстриженные и одетые в форму легионеров, продолжали слушать его ответы.
* * *
Амара улыбнулась, когда Бернард отошел от легионеров и приблизился к ней.
– Ты вырвешь его змеиный язык?
Он улыбнулся в ответ:
– Ты считаешь, я перестарался?
Амара произнесла, подражая родисскому акценту Арноса:
– Оказывается, вы варвар, граф.
Бернард расхохотался, но тут же покачал головой:
– Он мне не поверил.
– Он глупец, – ответила Амара. – Когда мы сюда собирались, мы знали, что таких здесь окажется немало.
– Да. Просто я не думал, что одним из них будет сенатор, который контролирует финансы легионов. – Бернард покачал головой. – И его многие поддерживают. Может быть, следовало позволить ему еще немного покуражиться.
– Тогда бы это был уже не ты, – заметила Амара. – Кроме того, ты произвел сильное впечатление на собравшихся здесь настоящих солдат. Именно их мнение имеет значение.
– Именно они пострадают больше всего, если финансирование будет урезано, – сказал Бернард. – Трудно воевать, когда твое оружие находится в плохом состоянии. Особенно если имеешь дело с вордом.
– А разве обхаживание сенатора приведет к тому, что золота на содержание легионов станет больше? И легионы смогут увеличить количество разведчиков и вспомогательных частей?
– Скорее всего, нет, – признал Бернард.
– Тогда и жалеть не о чем. Ты сделал все, что в твоих силах. И я не сомневаюсь, что кадеты, которые присутствовали на встрече, будут еще долго вспоминать, как ты бросил сенатору вызов. Истории об этом станут рассказывать долгие годы.
– Значит, мне все-таки удалось добиться хоть какого-то позитивного результата. Почему ты прямо не сказала?
Амара рассмеялась, взяла его за руку, и они вместе вышли из зала, чтобы прогуляться по парку.
Бернард улыбнулся и повернулся к ней:
– Ты выглядишь… я даже не знаю. Счастливой. Сегодня ты все время улыбаешься.
– Нет, я не выгляжу счастливой, – возразила Амара.
– Неужели?
– Нет, муж мой. – Она глубоко вздохнула. – Я выгляжу так, будто у меня задержка.
Он недоуменно посмотрел на нее:
– Ты выглядишь… – Потом его глаза широко раскрылись. – Ах вот оно что!
Амара посмотрела на мужа и улыбнулась. На мгновение ей показалось, что ее сердце вот-вот выскочит из груди и устремится в небо. Она не смогла больше бороться с искушением позвать Циррус – свою фурию ветра, и та подхватила ее и подняла на семь или восемь футов над землей. Сделав пируэт, Амара опустилась на землю рядом с Бернардом.
На его лице появилась широченная улыбка.
– Так ты… ну, я хотел сказать, ты уверена?
– Насколько это вообще возможно при таких малых сроках, – ответила она. – Может быть, ты с самого начала был прав. Мы впервые провели вместе несколько дней подряд.
Бернард рассмеялся, подхватил ее на руки и едва не раздавил в медвежьих объятиях. На них стали посматривать проходившие мимо кадеты, но Амара наслаждалась происходящим. Именно в такие моменты, когда она ощущала силу Бернарда, его небрежную колоссальную мощь, она становилась настоящей женщиной. Он делал ее красивой. Да, она носила на бедре меч и умела им владеть, если потребуется, но иногда было так приятно почувствовать себя слабой женщиной.
– Знаешь, иногда мне нужно дышать, – пробормотала она через некоторое время.
Он рассмеялся и отпустил жену, и они пошли дальше, но теперь его рука обнимала Амару за плечи.
– И как давно у нас такое положение?
– Шесть недель, – прошептала Амара. – Ты и сам знаешь.
– Неужели прошло так много времени? – спросил Бернард.
Она бросила на него взгляд из-под опущенных ресниц:
– Трудно следить за течением времени, господин, если редко покидаешь спальню.
Он довольно рассмеялся:
– Но едва ли это моя вина. Внешний мир не представляет для меня особого интереса по сравнению с тем, кто находится в моей спальне.
– Мой господин! – сказала она, делая вид, что поражена. – И что это значит?
Его пальцы сжались на ее талии, а потом он слегка погладил ее бедро. Она вздрогнула.
– Позволь мне тебе показать.
– А как же Джиральди?
– Он не приглашен.
Амара тихонько ткнула его локтем под ребра:
– Мы ведь не оставим его одного сегодня ночью?
– Нет-нет. Мы встретимся за обедом, когда захватим Исану. А сейчас он дает урок фехтования как один из лучших инструкторов.
– Хорошо, – сказала Амара. – Если ему нечем будет заняться, Джиральди обязательно попадет в какие-нибудь неприятности.
– А я думал, ты моя жена, – проворчал Бернард.
– Я сама выбираю свои сражения, – заявила Амара. – А ты – неприятности, что бы я ни пыталась делать. Возможно, это у вас семейная черта. Тогда становится понятно не только твое поведение, но и поступки твоего племянника.
– Так нечестно, – возразил Бернард. – У Тави гораздо больше неприятностей, чем у меня.
– Он моложе, – сказала Амара, бросив на Бернарда лукавый взгляд и толкнув его бедром.
– Я тебе покажу, кто у нас молодой, – прорычал Бернард, посмотрел через плечо, и улыбка сбежала с его лица.
– В чем дело? – спросила Амара, опуская голову
