бросил ее.
Бросил одну, потому что она целовалась с собственным парнем и меня это взбесило.
Ну что за пиздец?
Я хочу быть с ней.
Очень.
Но нельзя взять красивый нежный цветок и втоптать его бутсами в пыль, когда он уже надломлен.
– Тюльпан… – выдавливаю я, сам не зная, что нужно сказать, но поздно: слишком долго я стоял здесь как идиот.
Она уже в машине. Из колонок льется «Тебе нужно успокоиться» Тейлор Свифт. Нахмурившись, она уезжает, а я… Я просто стою и смотрю, как задние фары исчезают вдали.
Глава 13
Ава
– А потом Дейн начал ныть из-за смерти Шарлотты. Даже не верится, что мы досмотрели фильм до конца, еще и у меня дома! Он под конец чуть не расплакался, а когда я сказала, что Уилбуру останется хотя бы ее потомство, которое нужно будет воспитывать, он просто на меня зыркнул. У него от наркоты крыша поехала, честное слово!
В пятницу мы обедаем вместе. Запихнув в рот буррито, Пайпер вытирает губы и натужно стонет.
– Ладно, признаю́: я к его приходу натянула футболку с Бэмби. Ну, чтобы насолить. Может, не стоило? Он ничего не сказал, так что не обиделся, видимо. – Она снова стонет. – Блин, он же парень! Откуда такая любовь к животным?
– Плевать мне на него! Тупая «акула», – бормочу я.
– Видела, Нокс уже сдал ваше сочинение. Как все прошло? – Она внимательно смотрит на меня: заметила, видимо, что на уроке мы с Ноксом обменялись максимум парой фраз. Никаких больше ехидных комментариев, никаких неуверенных взглядов. После вечера в библиотеке его словно подменили. Мы так весело общались у Лу, но потом я уснула, и все резко пошло не так. Неужели во сне я что-то сказала? Вряд ли. Он просто…
Не твой человек.
Играет с тобой.
Я сверлю взглядом колу без сахара.
– Он даже помощи не просил, просто взял и сам написал. Еще и тему поменял на исследование феминизма, хотя сам требовал писать про любовную линию. Хоть бы предупредил, придурок. Тупица конченый! Говорила же, надо выбирать «Звездные войны».
– Ну, зато тебе меньше проблем, – ухмыляется Уайетт.
Дело в том, что я искренне хотела с ним поработать. А сегодня пришла на урок, он протянул мне готовое сочинение и пробурчал что-то неразборчивое в ответ на «какого хрена?». Неандерталец!
В итоге я прочитала его сочинение, отфыркиваясь, а он сидел рядом и был явно на взводе.
– Неужели он так разозлился, что я написала его номер в женском туалете? Блин, надо было и у Лу написать… Упустила такую возможность!
Глаза Уайетта загораются.
– Это ты слила его секретный номер?
– Не удержалась, – ухмыляюсь я.
Он вскидывает ладонь, и я даю ему пять.
– Коварно! Напомни никогда ничего тебе не рассказывать.
– Да ладно, он даже не разозлился! – отвечаю я. Я не рассказывала им о наших посиделках у Лу и в библиотеке. В какой-то мере хочется притвориться, что ничего не было, – он же притворился.
Взгляд неизбежно возвращается к столу «акул». Он там, сидит рядом с Тони. Та о чем-то болтает, хлопая длинными ресницами. Он пялится в телефон, не обращая внимания. Все как всегда. По другую сторону от него сидит Дейн и сонно ковыряется в тарелке. На уроке он вел себя точно так же. Напротив сидят Ченс с Бруклин. Лиама и Джолин не видно – если так подумать, они не сидели с «акулами» всю неделю.
Перевожу взгляд на Уайетта и Пайпер.
– Итак, поговорим про фингалы. Понятно, что Нокс с Лиамом подрались на тренировке. Но что народ говорит? Что у них там случилось?
– Без понятия. Я только и делаю, что домашку, а то есть у нас тут отличница, на которую приходится равняться, – говорит Пайпер.
– Это ты про меня? – смеюсь я, а она хихикает.
Уайетт склоняет голову набок.
– Насколько я понял, это из-за тебя.
Буррито выпадает из рук.
– Чего?
– Лиам тебя оскорбил, а Нокс вступился.
– За меня? – Челюсть отвисает.
– За тебя, – кивает он.
– Но почему?
Он пожимает плечами.
– Вообще не представляю, что творится у него в голове. Скрытный до жути!
Это мягко сказано.
Уайетт макает картошку в кетчуп и закидывает в рот.
– Чего ты на него пялишься?
– Не пялюсь!
Он смеется, а потом переводит взгляд на колибри у себя на предплечье. Задумчиво поглаживает татуировку.
– Твой шкафчик неплохо оттерли. Вроде какие-то футболисты приходили после тренировки.
– Ченс с Ноксом, – бормочу я, отодвигая бургер. Слова действительно практически стерлись, но очертания остались: «а» из «свали», «л» из «шлюхи».
Нокс сказал, что это была идея Ченса.
Я гляжу на него, а он поднимает голову и смотрит в ответ. Отводит глаза, только когда Бруклин дергает его за руку.
Пайпер прослеживает мой взгляд.
– Вот козел! Пошел он! «У-у, ты меня обидела». Придурок! – Она мотает головой. – Господи, он весь прошлый год по тебе сох…
– Забей, – ворчу я.
Мы обсудили это еще в общаге, и мне не хочется снова поднимать эту тему. Я выдыхаю. Сил, честно сказать, не осталось. Вчера я съездила в интернат к Тайлеру, отработала смену в закусочной, а потом села за домашку. Из-за ситуации с Ноксом и возвращения в школу нервы уже на пределе, и я никак не могу отделаться от сидящей внутри тревоги. Проколотое колесо и надпись на шкафчике – это только начало. На этом издевки не закончатся.
Звенит звонок, и мы собираем мусор. Пайпер с Уайеттом уходят, а я бегу в туалет. В коридоре телефон вибрирует сообщением, и я достаю его из кармана.
«Привет. Ведь день о тебе думаю. Как дела?»
Так-так-так, мой тайный поклонник! Я о нем уже и забыла. Раньше в душе таилась крохотная – и глупая – надежда, что это Нокс, ведь он помог поменять колесо, когда шину спустило. Но я намекнула на это, когда мы сидели у Лу, и хотя он не стал отрицать, отреагировал абсолютно спокойно. Значит, не он.
Я останавливаюсь посреди коридора и прислоняюсь к стене.
«Чего хочешь?» – пишу я.
Ученики торопливо расходятся по кабинетам, но я жду ответа и не обращаю внимания.
«Тебя».
А вдруг это Ченс? Он говорил нечто похожее, когда извинялся, да и записки в прошлом году подбрасывал…
«Ченс, это ты? Если да, иди на хуй! Желаю тебе потянутой мышцы в паху и перелома члена».
«Ай! Звучит неприятно».
И все же он не торопится отрицать. Я смотрю за точками на экране, и сердце в груди часто колотится.
«Наткнулся тут на уроке современной поэзии на один стих – и сразу подумал о тебе».
Я пытаюсь вспомнить, кто из старшеклассников изучает поэзию, но их слишком много: предмет довольно популярный. Я не стала его брать, потому что предпочитаю математику и естественные науки. История кино – мой единственный факультатив.
«Да? Пришли мне».
Я жду имя автора и название, но вместо этого он присылает длинное сообщение, разбитое на аккуратные строки:
Чудовище внутри меня
Не успокоить без нее.
И камень сердца жаждет
Хрусталь ее души.
Я знаю: я безумец.
Стих красивый. Короткий, но емкий.
«Неплохо, Т. П. Ты угадал с поэзией, мне она нравится».
«Т. П.?» – присылает он.
«Тайный поклонник. Что тут непонятно?»
– Шлюха! – бросает какой-то парень, проходя мимо. Я даже не вижу его лица. Это уже второй раз за сегодня. Подавив боль, которую причиняют эти слова, опускаю взгляд на экран.
Зачем я вообще с ним переписываюсь? Вдруг он просто хочет поиздеваться?
И вообще: у меня окно, а я давно хотела сходить в новый актовый зал. Его начали строить в прошлом году, но я бросила школу раньше. Там можно будет собраться с мыслями, перевести дух. Вспомнить о своих целях и надеяться, что они придадут сил. Главное, заглянуть к библиотекарше, отвечающей за расписание: скажу ей, что мне нужно встретиться с учителями, и она выпишет пропуск, а с ним можно будет свободно бродить по школе.
«Мне пора», – пишу я.
«Какой урок?»
Нет, хватит. Я убираю телефон и направляюсь в библиотеку.
Получив пропуск, поднимаюсь по лестнице: новый актовый зал на четвертом этаже. Добравшись до лестничной площадки второго, я останавливаюсь поправить рюкзак, но тут дверь внизу открывается и на тихую лестницу кто-то выходит. Слышится мужской голос: знакомый, низкий, неспешный.
Потом до ушей доносится другой – женский, жеманный и мягкий.
Я прислушиваюсь и злюсь, когда они шепчутся. Подниматься они, похоже, не собираются, и я спускаюсь на пару ступеней, прячась за бетонной перегородкой и набираясь смелости заглянуть за нее. Главное при подслушивании –
