Всё, всё, отдыхать, капитан. Восстановить силы, чтобы разобраться и составить план по исполнению «миссии бин» — ликвидации Капитана бин Немо и захвату Марго… Убить козла, во сне не приснилось бы. Захватить, арестовать Марго — Евтушенко… кто б придумал такое.
Балаян поднёс к губам кружку, но я уже проваливался в сон. Последнее что я услышал:
— Жан-Поль, вы мне так и не ответили. Припоминаю, когда за жмыхом приходили, на всех были такие же браслеты и ошейники… На одном только великане — Силыч, помниться — их не было. Зато в знатные бутсы обут, тоже спецназовские?
— Бацулы. По фамилии Бацула, украинца. Сшил.
Слышал и как громыхнула дверная пружина. Меня уносили на носилках. Из последних сил, проваливаясь в забытье, я облизал ладонь.
* * *
Очнулся разбитым, с болью во всём теле. Сообразить не мог где я.
Темно. Лежу. На сене?!
Запах сена, который я ни с чем не спутаю, совсем сбил с толку.
Мои внутренние часы определяли, что с момента как Балаян напоил меня горячим молоком, и я уснул, прошло часа три-четыре — время вполне достаточное для сна. Но отчего боль по всему телу?
Я один? Почему так темно? И не звука. Потолка не различить, одна темень, чернота.
Страшась того, что окажусь связанным, подвигал, превозмогая боль, руками.
Нет, свободен… ФРКУ где!
Развёл руки в стороны и пошарил безрезультатно по полу, а отвёл вверх за голову, дотянулся до чего-то твёрдого, холодного. «Рама», — обрадовался я. Подался плечами выше, потянулся — нащупал шлем.
Макарики» в носу? Нет! Голый? Так и есть. Ошейник и браслеты на мне.
Пяткой ощутил что-то склизкое. Ощупал. Осторожно надавил, потянул носом и сообразил — навоз.
Вспомнил, возможно, не совсем слизал с ладони фломастер, остались Балаяновы надписи в ладони. Сунул руку в навоз и тщательно по слизи поелозил ладонью, вытер пальцы об пол.
Что-то пружиняще-упругое. Не земля, что-то тёплое. На ощупь шагреневое, ощущение — как от каучуковой подручницы шмелетницы.
Вдруг почувствовал еле уловимое колебание пола. Расслабился и глубоко, с лёгким вдохом через нос и долгим бесшумным выдохом через рот, подышал. Попытался сосредоточиться на запахе сена, хотя и запах навоза, не скажу, чтоб был мне противен.
Взаперти, что ли, я? В забытье проговорился про «миссию бин», Евтушенко услышал, — запер… Он — Марго! А Степан — Немо! Невероятно. А не причудилось мне это?.. У околицы Мирного обнаружили без чувств или Стеша с вышки заметила, позвонила, тревогу подняла. Я, наверняка осоловел, хохотал, заходился. Подумали, с катушек съехал. Сопротивлялся — избили. Балаян один понял, в чём дело, что без «макариков» я в носу, вызволил. Провалил операцию, гадал и боялся, что все так и есть.
Прислушался. Звуки — только от ударов сердца. Негромко произнёс «раз, два, три».
Помещение без окошек — значит, не хлев. Тесное — эха нет. Будто в гробу.
Посчитал до двадцати, как учил дядя, чтобы в подобной ситуации успокоиться и выждать…
Успокоившись, принялся делать физические и дыхательные упражнения, чтобы не забыться ненароком. На выдохе вдруг почувствовал кожей выбритой груди движение воздуха. Ни звука открываемой двери, ни света в кромешной тьме я не услышал и не увидел, но ощутил всем нутром, что кто-то в помещение проник.
Замер и сжал немеющими пальцами раму ФРКУ. Испуг мобилизовал мой организм: боль в теле пропадала, уступая место силе. Не прошло и десяти секунд, а я ощущал себя способным без помощи рук вскочить на ноги и огреть шлемом любую тварь, которая сюда пробралась.
— Вы пришли в себя, господин председатель?
С вопросом зажегся фонарь, и я в прорезях подрагивавших век различил две фигуры.
Стояли в двух метрах, не двигались, смотрели на меня и ждали ответа. Я молчал и всматривался сквозь ресницы, стараясь определить, вооружены ли.
Нет. Ни автоматов в руках, ни пистолетов за поясом.
Два парня лет по двадцать пять, Одного роста и телосложения, одеты в форму английских парашютистов. Причёски разные: у одного волосы ниспадают на плечи, у другого, видимо, стянуты в конский хвост.
Андроиды, похоже.
Производство андроидов прекращено и запрещено международным соглашением, — до Хрона ещё — и контролировалось «Булатным трестом». Знал, что жили те на Аляске, но однажды в одночасье покинули её. Нанялись работать на «Ёлку» — космический плот, доставивший на Красную планету переселенцев с Земли. На Марсе андроиды и остались, по слухам работали в забоях по добыче коралла. Эта пара, должно быть, была плодом самых последних достижений генной инженерии и нейрохирургии. Тела зачаты и развивались в «пробирке», в мозг подсажен «камень» от человека безнадёжно больного или покалеченного, или от человека-донора продавшего себя по контракту. Таких андроидов сотворили по официальным данным не больше двух сотен; сколько — тайно? Противники — по силе и качеству настолько способные, насколько натренированные. А пестовали их ещё в «пробирке» до подсадки «камня», и после. Они эти андроиды — профессионалы высшего класса. Если оценивать по квалификационной шкале мастеров восточных единоборств — это седьмой-восьмой дан. А запретили их производство потому, что исходным материалом служили человеческие эмбрионы из Колумбария Исхода.
Я вытянул ноги, разжал занемевшие на раме ФРКУ пальцы и положил руки ладонями на бедра.
Отражённый свет фонаря немного осветил всё помещение со сводчатым потолком, похоже из того же материала, что и пол. Да в Мирном ли я? На острове ли, вообще. Спросили по-русски, не по-арабски. Американцы: форма — английских парашютистов.
Чего запаниковал? Пришли просто узнать, оклемался ли, ругал я себя. Глянул в ладонь — Презренье Хрону и Слава Богу! Фломастер стёрт.
— Да! Мне лучше! — Ответил нарочито громко, выкрикнул: проверил на испуг. И бровью не повели.
Андроиды, так и есть.
— Сами встанете, или помочь? — спросил второй. В руке перед собой он держал прозрачную чем-то наполненную миску. Аромат перебивал запах сена и навоза. Ананасы, определил я по запаху.
— Сам.
— Хотите ананаса? В сахаре. — Предложил и прошёл вперёд товарища ко мне поближе.
Я поспешно поднялся на ноги. Хочу ли я
