оба знают обо мне всё. Они знают, что я не очень близка со своими родителями. Единственная причина, по которой ты этого не знаешь — потому что ты вёл себя как сноб, а не я. Ты осуждал меня. И опять же, это только твоя проблема, — я снова срываюсь с места и, наконец, достигаю ступенек к дому.
Когда открываю свою дверь, меня встречает дом, который находится не в том состоянии, в котором я его оставила.
Мурашки пробегают по спине, когда я застываю в дверном проёме на несколько мгновений, пытаясь осознать всё это.
— Господи, ты так любишь цветы? — спрашивает Деклан, заглядывая внутрь и видя, что весь мой дом, начиная с порога, заставлен цветами. Всех мыслимых видов. Радуга цветов была бы потрясающей, если бы я не была так напугана.
— Я не… это не я… я не знаю, кто… — теперь уже я не могу нормально связать слова.
Деклан немедленно реагирует, тащит меня обратно на улицу, затем осторожно входит в мой дом. Он делает только несколько шагов внутрь, оценивая, и снова поворачивается ко мне лицом.
— Оставайся здесь, держи телефон в руках и будь готова позвать на помощь, если понадобится, — затем он бросает мне свои ключи. — Если испугаешься, садись в мою машину и уезжай отсюда. Поезжай к Джоуи, он ближе всех.
Я едва успеваю осмыслить его слова, как он отворачивается от меня, и я теряю его из виду.
Дрожащей рукой я достаю телефон из сумки, сжимая его достаточно сильно, чтобы удивиться, как не разломала его при этом и, затаив дыхание, жду возвращения Деклана.
Его нет в течение нескольких минут, определённо достаточно долго, чтобы я начала чувствовать головокружение и тошноту. Когда он, наконец, появляется, я вздыхаю от облегчения.
Он качает головой, удерживая конверт с помощью салфетки.
— В доме всё чисто. Цветы только в гостиной и твоей спальне. Нашёл эту карточку на твоей кровати.
Я сглатываю подступающую к горлу желчь и протягиваю руку, чтобы взять карточку. Но прежде чем мои пальцы соприкасаются с бумагой, Деклан отступает от меня.
— Ты должна быть осторожной и ничего не трогать. Я хочу снять отпечатки пальцев на случай, если мы сможем найти след.
Не уверена, что в этом есть смысл, поскольку мы точно знаем, кто это сделал. Немногие люди, которых я знаю, могут позволить себе такое количество цветов. Несмотря ни на что, я киваю. Затем, с помощью ещё нескольких салфеток из моей сумки, мне удаётся вытащить карточку из конверта и открыть её, чтобы мы вместе прочитали напечатанные там слова.
«Теперь твоя жизнь принадлежит мне».
Глава 7
По меркам жутких вещей, происходящих со мной, это прямо на вершине списка. Из-за моего преследователя в колледже он не занимает первое место, но от этого я не чувствую себя лучше.
— Что же нам делать, чёрт возьми? — спрашиваю я Деклана после того, как между нами воцаряется неловкая тишина.
— Я поговорю с флористом, который доставил это; там есть имя на карточке, — указывает он.
— Хорошо, а что потом? Может, мне позвонить в полицию?
Когда он колеблется, я не понимаю, почему. Кто-то вломился в мой дом, чтобы сделать это. Разве это не достаточная причина, чтобы позвонить им? Если они оставили цветы вместо разрушения, это не означает, что ситуация менее страшная.
— Да, тебе стоит подать заявление, — наконец отвечает он.
— Почему ты говоришь так неуверенно?
Он долго смотрит на меня, словно оценивая.
— Я не уверен, что полиция отнесётся к этому серьёзно. Здесь определённо было совершено уголовное преступление, но, судя по состоянию твоих замков на передней и задней дверях, взлома не было. Все окна тоже заперты изнутри. Я не вижу никакой очевидной точки входа.
Я вспоминаю слова, сказанные мне Боуэном всего пару дней назад. Когда я спросила, как он попал в мою запертую комнату, он сказал, что у него есть свои способы.
— Это даже не имеет смысла, как кто-то проник в мой дом и не оставил следов?
— Послушай, оставь это мне, а я сделаю несколько звонков. У меня есть знакомый коп. Я посоветуюсь с ним и попрошу его составить отчёт об инциденте. А теперь осмотрись и скажи мне, может, что-то пропало или было испорчено?
Я киваю, не в восторге даже оттого, что переступаю порог собственного дома, и это раздражает меня до чёртиков.
Это мой дом. Как посмел кто-то войти без приглашения и попытаться отнять святилище, которое я построила для себя?
Более уверенно я прохожу мимо Деклана и даю себе минуту, чтобы снова рассмотреть все цветы. Мой дом уже пахнет как цветочный магазин. Глаза начинают слезиться, и, похоже, у меня есть аллергия, о которой я никогда не знала.
— Всё выглядит нормально? Я имею в виду, кроме этого чёртова райского сада.
Я оглядываюсь и смотрю мимо цветов на картины, висящие на моих стенах, на мой скромный телевизор, стоящий у одной стены, на мой мягкий кожаный диван, который я купила на гаражной распродаже, и на мою книжную полку, полную детективов и нескольких романов, все ещё там, где я их оставила.
— Вроде все на месте, — наконец бормочу я, следуя за Декланом, пока он водит меня по всем комнатам. Ничто не выглядит неуместным.
Я вздрагиваю, когда он просит меня проверить ящик с нижним бельём, а затем внимательно присмотреться, вдруг там что-то пропало. Я не могу сказать, пропало ли что-нибудь. Всё выглядит, так как обычно, хотя не исключено, что что-то могло пропасть. Я не помню, как выглядят все мои трусы и сколько их точно.
— Значит, ничего не украдено, — бормочет Деклан себе под нос, осматривая мою спальню. Предполагаю, что он внимательно оглядывается вокруг в свете этой ситуации, но затем он подходит к фотографии в рамке, на которой я вижу себя, Джоуи, Арти и Зандера, когда мы были моложе. Кажется, мама Зандера сфотографировала нас однажды летом.
Вообще-то Деклан тоже есть на фотографии, но я отрезала его, потому что фото не помещалось в рамку. Интересно, что он думает, ведь рядом с Джоуи есть пустое место, которое в принципе я могла отрезать вместо него.
Я лично люблю эту фотографию. Я помню, как мы все ныли, когда она требовала, чтобы мы позировали, но теперь я так рада, что она заставила нас.
Рядом стоит новая фотография Авы, Синтии и меня. Мы все нарядились на вечеринке по случаю помолвки Авы и Зандера. Я настояла на этой фотографии, хотя девочек и не надо
