— Я шутила. Это неправда. Конечно вернутся.
Марта натянула серый комбинезон, вытерла масло с защитных очков и надела их на голову.
— Ну, тогда вам повезло, — сказала она безразличным тоном. — Главное — не нарывайтесь на выговор.
Рэйчел злилась все сильнее. Лицо ее приобрело оттенок спелого осеннего помидора. Элси это зрелище было знакомо — она видела у сестры такой цвет лица, когда мама пробралась к ней в комнату и выбросила всю ее черную помаду; Элси крепко прижала Тину к груди, будто защищая от неизбежного взрыва.
— Они — не — имеют — права, — проговорила Рэйчел четко, с каждым словом все громче, а потом во всю мочь проорала: — Мы… мы же в Америке! — И с этим финальным заявлением она рванула к двери. Красная шерстяная поддевка была ей великовата, и при каждом шаге штанины приходилось подтягивать. Остановившись под динамиком, девочка сердито обратилась к безликому голосу. — Эй! — позвала она. — Я здесь как бы временно. И моя сестра тоже. Мы не сироты. И не будем работать ни в каком цеху.
Ответа не последовало.
— И еще, мне кажется, с детьми тут плохо обращаются. По-моему, детей по закону нельзя заставлять работать на заводе. Это точно.
По-прежнему тишина.
— Так нечестно. Можно мне позвонить?
У дальней стены зашептались две девочки.
— Ну, ладно. — На Рэйчел снова напало упрямство. — Тогда так: я отказываюсь работать в вашем дурацком цеху. — Она показала динамику язык и гордо пошла обратно. Вся комната молча наблюдала. Марта застыла на месте, так и не отняв руку от очков. Не найдя слов, Элси включила Тину Отважную.
— ХОРОШИЙ ДЕНЬ ВСЕГДА НАЧИНАЕТСЯ СО СБАЛАНСИРОВАННОГО ЗАВТРАКА, — услужливо сообщила кукла.
Не успела Рэйчел дойти до кровати, как динамик ожил. Девочка резко остановилась.
— МЕСТО ДВАДЦАТЬ ТРИ. ПЕРВЫЙ ВЫГОВОР, — объявил он равнодушно — если к механическому голосу вообще можно применить это слово.
Гордое выражение на лице Рэйчел моментально сменилось сначала потрясением, а потом — отчаянной злостью. Но только она собралась развернуться и крикнуть какую-нибудь дерзость, Элси схватила ее за руку.
— Рэйч, пожалуйста, — взмолилась она, — не надо! Просто… молчи!
Рэйчел опустила взгляд на ладошку сестры на своем предплечье, напрягшемся от ярости. Наконец гнев рассеялся, будто облако, и она снова спрятала лицо за волосами. Элси почувствовала, как расслабляются мышцы под ее рукой, разжала пальцы и серьезно посмотрела на сестру.
— Всего две недели, помнишь? — сказала она. — Давай просто потерпим.
— Ладно, Элс, — кивнула Рэйчел. — Ладно. — И она безнадежно осела на кровать.
Понадобилось несколько минут, чтобы драматическая атмосфера несколько рассосалась; пока сестры покорно натягивали комбинезоны, все следили за ними взглядами. Мисс Талбот забрала у них одежду, в которой они приехали, объяснив, что им разрешат снова надеть ее, если приедут усыновители — хотя не было никаких признаков того, что такое вообще может случиться. Потом Мельберги встали в строй с остальными девочками и степенно зашагали в столовую, где их ожидал завтрак, состоящий из непропеченных блинчиков и водянистого апельсинового сока. Вскоре к ним присоединились жители второй спальни — разношерстная толпа одетых в комбинезоны мальчишек. Те точно так же молча приступили к завтраку. Элси и Рэйчел сидели отдельно от остальных, на другом конце облезлого стола, но не по своей воле, просто никто не хотел сидеть с ними. Рэйчел поковырялась в тарелке, раза два подняла вилку ко рту и наконец, сдавшись, положила ее обратно на тарелку. Вспышка, которую Элси наблюдала в спальне, давно погасла; вернулась прежняя Рэйчел — печальная и мрачная.
Когда они закончили и поставили железные подносы на медленно ползущую ленту конвейера, лающий голос из динамика над дверью столовой скомандовал всем построиться у стены. Дальше колонна строевым шагом двинулась к выходу и вниз по широкой лестнице. Откуда-то издалека доносился ритмичный шипящий звук. Лестница привела их в новый длинный коридор, в котором шаги отдавались отрывистым эхом, после чего они оказались перед высокими двойными дверьми. Те, должно быть, открывались автоматически, потому что стоило колонне подойти, как они распахнулись с гидравлическим хрипом, открывая картину, от которой желудок будто наливался свинцом.
Перед ними был зал. Очень большой зал. Вообще-то, когда они подъезжали, Элси даже не заметила постройки, в которой могло бы располагаться такое огромное помещение. Но все же он, без сомнения, существовал и был под завязку набит всяческими механизмами. Мелкими. Крупными. Медными. Бронзовыми. Деревянными. У некоторых из изогнутых труб вырывался пар. У других — дым и пламя. Одни были похожи на чайники с кучей кнопочек и индикаторов. Другие — на ящики, из которых торчали железные и медные щупальца. Одни вращались, другие нет, одни свистели, другие пукали. И все они соединялись сетью разноцветных проводов и кабелей, отчего огромный зал был похож на внутренности телевизора. Папа Элси однажды позволил Кертису разобрать старый телевизор у него в комнате, и тот, развинтив миллиард болтов, явил взгляду целую запутанную вселенную загадочных схем и проводов. Пахло в зале почему-то малиной. Между всем этим множеством приспособлений змеился длинный конвейер, и большинство детей собралось вокруг него, вытирая руки и готовясь к началу рабочего дня.
Посреди зала, в свете нескольких ламп, заключенных в клетки на сводчатом потолке, стоял Джоффри Антэнк. В руке он держал кружку и рассеянно попивал из нее, пока дети занимали свои места у ленты конвейера. Когда подошла очередь сестер, Антэнк шагнул к ним.
— Это вы — новенькие, я так понимаю? — спросил он. — Мельберги?
Не успела Элси открыть рот, как Рэйчел выступила вперед и закрыла ее собой.
— Да, а вы кто?
Тот сделал глоток из кружки.
— Джоффри Антэнк. Для вас — мистер Антэнк. Владелец и главный инженер-механик.
— По-моему, то, что вы делаете, незаконно, — заявила Рэйчел.
— Никого это не интересует, дорогая моя, — парировал Антэнк.
— Я хочу позвонить.
— А не хочешь ли ты выговор? Еще один.
Элси постучала сестру по локтю. Видя, что Рэйчел отступилась, Джоффри продолжил:
— Руки, пожалуйста.
— Что? — удивилась та.
— Покажи мне свои руки, пожалуйста.
Рэйчел покорно вытянула руки. Джоффри придирчиво их осмотрел.
— Конвейер, третий пункт. — Он указал в сторону деревянной таблички, на которой стояла римская цифра III. — Соседи объяснят тебе, что делать.
Рэйчел последний раз взглянула на сестру и побрела прочь. Джоффри повернулся к Элси.
— Руки, пожалуйста, — повторил он.
