— Пойдешь первой? — спросил мальчик, взяв его в руки.
— Ладно, — согласилась Прю, содрогнувшись, и схватилась за крест.
— Держи крепко, — напомнил Кертис.
— Да ладно, — усмехнулась она. — Слушай, я прирожденная разбойница. Еще сама тебя кое-чему научу. — С этими словами девочка оторвалась от земли и с головокружительной скоростью понеслась через Большой овраг. Холодный ветер хлестал по лицу и кусал ладони; она чувствовала, как лицо багровеет от холода. Но когда первый приступ страха прошел, Прю заулыбалась так широко, что заболели щеки.
* * *
Элси, кажется, едва успела закрыть глаза и провалиться в полудрему, как спальню наполнил звон, а следом опять залаял громкоговоритель:
— СИГНАЛ К ПОБУДКЕ! НАЧАТЬ ФИЗИЧЕСКИЕ УПРАЖНЕНИЯ!
Вокруг тут же раздались недовольные голоса сонных девочек и шуршание тридцати откидываемых одеял. Элси встала вслед за всеми, заметив, что Рэйчел умудрилась не просто проигнорировать приказ из динамика — она его, кажется, вовсе проспала. Элси громко прошептала:
— Рэйчел! Просыпайся!
Никакого ответа не последовало.
В спальню вошла невысокая пожилая женщина в сером домашнем платье. Длинным деревянным шестом она опустила на восточной стене большой белый экран. Потом перешла в другой конец комнаты и, сняв чехол, явила миру древний кинопроектор на невысокой подставке. Женщина включила его, и на экране появилось дергающееся светлое пятно. Это была очень зернистая черно-белая видеозапись девушки в трико. Выглядела пленка бесконечно древней. Фигура на экране задвигалась, и девочки в комнате принялись повторять каждое ее движение. Элси последовала за всеми: девушка дотянулась до пальцев на ногах — и Элси тоже. Девушка начала прыгать «ноги вместе — ноги врозь» — Элси тоже попрыгала. Зарядка длилась где-то минут десять, и от каждого движения толпы девочек деревянный пол немилосердно трясся. Рэйчел каким-то образом удавалось спать дальше. Между упражнениями Элси пинала ножки кровати сестры, но безрезультатно. Наконец видео закончилось, и проектор с громким треском выключился. Зато включился динамик.
— МЕСТО ДВАДЦАТЬ ТРИ.
Ноль реакции. Элси незаметно шагнула в сторону и снова пнула кровать.
— Рэйчел! — шепнула она.
— М-м-м? — отозвалась та, уткнувшись носом в подушку.
— МЕСТО ДВАДЦАТЬ ТРИ! ВСТАТЬ НЕМЕДЛЕННО!
Рэйчел высунула руку из-под тонкого одеяла и принялась ощупывать постель рядом с собой, видимо, в поисках несуществующего будильника.
— Мам! — буркнула она. — Ну еще десять минут.
Девочки вокруг захихикали.
— МИСС ТАЛБОТ! — скрежетнул громкоговоритель.
Старушка, управлявшая проектором, дошаркала до постели Рэйчел и, глубоко вдохнув, резко подняла край кровати, отчего сонная девочка бухнулась на жесткий деревянный пол. Кое-как она поднялась на ноги, пытаясь сориентироваться в происходящем. Соседки перестали хихикать и уставились себе под ноги.
— ЗАВТРАК В СЕМЬ НОЛЬ-НОЛЬ. ЗАТЕМ ВСЕМ РАБОЧИМ БРИГАДАМ ЯВИТЬСЯ В ЦЕХ.
Толпа покорно принялась натягивать грязные серые комбинезоны. Кое-кто шепотом переговаривался с соседями; остальные готовились к рабочему дню молча. Рэйчел и Элси наблюдали за всем этим изумленно, не шевелясь, пока Марта не ткнула Элси носком в ногу.
— Одевайтесь в рабочее, — шепнула она.
— В это? — спросила Элси, указывая на то, что им выдали вчера вечером; ее сверток до сих пор был не распакован.
Марта закатила глаза.
— Да, — сказала она, а потом добавила: — Мне что, самой тебя одевать, что ли?
Девочка постарше, соседка Марты, заметила вполголоса, аккуратно зашнуровывая высокие рабочие ботинки с железными носками:
— Новичкам помогаешь, а, Марта?
— Такая уж я добрая душа, — едко ответила та.
— Мы что, тоже должны идти работать? — спросила Элси.
Девочка в сапогах подавила смешок.
— Да, — кивнула Марта, — должны. Мы все должны.
Элси окинула комнату озадаченным взглядом.
— Но я никогда раньше не работала. В смысле, я помогала по дому и все такое. Но чтобы прямо работать, на работе…
— Ну, тогда с почином, — сказала Марта.
Рэйчел, по-прежнему полусонная, молчала на протяжении всего разговора.
— Эй, очкастая, — окликнула она наконец.
Девочка прожгла ее взглядом.
— Не знаю, кто тебе такое сказал, но мы тут всего на пару недель. Мы на самом деле не «сироты». — Произнося это слово, она изобразила кавычки пальцами. — Так что мне не кажется, что мы должны работать, уж извини. Особенно в каком-то там цеху.
— Все так говорят, — заметила соседка Марты, которая дошнуровала наконец ботинок.
— Кто все? — спросила Рэйчел.
— Новички. Новенькие. Те, кто только поселился. Все говорят: «Не буду я работать, родители меня скоро заберут». Или: «Вдруг меня сегодня удочерят! Не хочу пачкать руки в цеху». Все одно и то же. Вы сломаетесь. Уж поверь, сломаетесь. — Голос ее звучал глухо, будто эхо в пустом, давно иссохшем дереве.
— Или что? — возразила Рэйчел. — А если я откажусь? Это вообще-то незаконно.
— Получишь выговор, — вставила Марта.
Рэйчел рассмеялась:
— Выговор? Ужас какой! — Она приложила руку ко лбу, изображая испуг. — Как же я его вынесу?
— А что такое выговор? — прошептала Элси.
Марта, проигнорировав ее, направила свое растущее раздражение на Рэйчел.
— Ну, если наберешь много, заработаешь запрет на усыновление.
— Какой-какой запрет? — спросила Рэйчел, уронив руку.
— На усыновление. Значит, что тебя нельзя будет отсюда забрать, — ответила девочка.
— Но это же бред! Я не сирота! Меня и так никто не смог бы забрать! — Голос Рэйчел перестал звучать язвительно — теперь в нем появилась нотка искренней паники.
— Тут все сироты, — возразила Марта. — Хотя все равно никого не забирают. Вот только если получишь запрет, отправишься в кабинет к директору. И мы тебя больше никогда не увидим.
— П-правда? — заикаясь, спросила Элси. — Никогда?
— Никогда, — подтвердила Марта.
Рэйчел, еще не до конца стряхнувшая с себя сон, глазела на младших девочек.
— Это бред, — повторила она. — Они не могут так делать. Мы тут временно. Мама с папой вернутся через две недели.
— А ты говорила, что не вернутся, — напомнила Элси.
Рэйчел бросила на нее сердитый взгляд.
