Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
у них стрел не осталось. Пятисоттысячный запас – по сотне на каждого воина, – с которым они выходили из Чжэлучжана, полностью истощился. И не только стрелы: не меньше половины прочего оружия – мечи, копья, пики – пришло в полную негодность. Отряд в буквальном смысле остался с пустыми руками.
И все же они не сдавались. Те, кто лишился копья, брали спицы от обозных колес, и даже армейские казначеи и писари готовились защищаться короткими кинжалами.
Долина, по которой они шли, становилась все теснее. Противник начал скатывать со склонов валуны, и это приводило к еще большим потерям, чем стрелы. Вскоре вокруг громоздились камни и тела убитых; дорога дальше была перекрыта.
Той ночью Ли Лин, в простой короткой одежде с узкими рукавами, выбрался из лагеря, запретив кому-либо за ним следовать. Месяц, висевший низко над землей, освещал разбросанные повсюду трупы. Когда отряд начинал путь от подножья горы Цзюньцзи, было новолуние, но с тех пор луна выросла и стала ярче. Изморозь поблескивала в ее сиянии, отчего склон с одной из сторон казался мокрым.
Оставшиеся в лагере заключили по одежде Ли Лина, что тот вышел на разведку и собирается подобраться поближе к позициям хунну, а быть может – попытается убить шаньюя.
Военачальника не было долго; все ждали, затаив дыхание. Из вражеского лагеря на вершине горы доносились звуки тростниковой флейты.
Наконец в палатку, откинув полог, вошел Ли Лин.
– Бесполезно, – бросил он, усаживаясь на скамейку и не обращаясь ни к кому в отдельности. – Мы ничего не можем сделать, только положить здесь войско.
Все молчали.
В конце концов тишину нарушил один из письмоводителей: мол, когда Чжао Пону попал в плен и был вынужден несколько лет провести у варваров, а потом бежал от них, император У-ди не стал его карать. Если Ли Лин, который с такими незначительными силами вселил страх в души хунну, сейчас сумеет выскользнуть и добраться до столицы, то Сын Неба наверняка вознаградит и его.
– Речь не обо мне! – перебил Ли Лин. – Будь у нас стрелы, мы могли бы рискнуть и прорвать окружение. Но без единой стрелы утром остается только сдаться. С другой стороны, если сейчас мы рассеемся и попытаемся скрыться под покровом ночи, то, возможно, хоть кому-то удастся достигнуть границы и передать весточку. По моим расчетам, мы сейчас подле горы Тихань – а значит, до Цзюйяня еще несколько дней пути и успех маловероятен. Но, по всему выходит, это единственное, что нам осталось.
Собравшиеся закивали в знак согласия.
Каждый в отряде, независимо от ранга, получил по две меры высушенного вареного риса и по большому куску льда; приказ был как можно быстрее добраться в Чжэлучжан. Все знамена в лагере были изрублены и погребены в земле, повозки и оружие – уничтожены, чтобы не достались врагу. В полночь Ли Лин велел играть на барабанах побудку, но звук вышел глухой и тихий, что было дурным предзнаменованием. Ли Лин и Хань Яньнянь верхом возглавили строй, сопровождаемые десятком самых опытных и сильных бойцов. План состоял в том, чтобы пробиться к восточному выходу из долины, а там, на просторе, со всей возможной скоростью устремиться на юг.
Ранняя луна уже взошла. Застигнув хунну врасплох, примерно две трети отряда вырвалось на широкую равнину. Там, однако, их немедленно атаковала конница. Большинство ханьских пехотинцев погибли или были захвачены в плен, но нескольким дюжинам удалось в суматохе битвы завладеть лошадьми варваров; отчаянно их нахлестывая, ханьцы во весь опор поскакали в сторону границы.
Ли Лин прикинул количество тех, кто сумел оторваться от преследования и скрыться на белеющих сквозь ночной сумрак песчаных просторах. По его расчетам получалось не меньше сотни. Он вернулся к выходу из распадка, где до сих пор кипела кровавая битва. Его несколько раз успели ранить, и одежда пропиталась кровью – своей и чужой. Хань Яньнянь, сражавшийся рядом, погиб. После потери ближайшего соратника и бо́льшей части войска мысль о том, чтобы предстать перед императором, казалась невыносимой. Ли Лин поудобнее перехватил копье и бросился обратно, в гущу боя. В темноте трудно было разобрать, где свои, а где чужие. Вдруг лошадь под ним, сраженная шальной стрелой, стала заваливаться вперед. Почти в тот же миг сам Ли Лин, замахнувшийся копьем на варвара перед собой, получил сильный удар по затылку и в беспамятстве соскользнул на землю. Сразу несколько хунну прыгнуло на него, стремясь захватить живым.
2
Из пятитысячного войска, выступившего на север, два месяца спустя к пограничной заставе вернулось меньше четырехсот человек – изможденных, израненных и лишившихся своего командира. Гонцы очень быстро доставили вести в столицу.
Император У-ди на самом деле был не слишком разгневан. Учитывая, что хунну недавно разбили основную ханьскую армию под командованием Ли Гуанли, было бы неразумно ожидать успехов от небольшого отряда Ли Лина. Кроме того, император считал Ли Лина погибшим. Тем не менее Чэнь Булэ, который ранее привез с севера сообщение, что на границе тихо, а боевой дух войска крепок, и был щедро вознагражден за добрые известия, получил приказ покончить с собой. Все его жалели, но так уж сложились обстоятельства.
Весной следующего, третьего года Тяньхань стало известно: Ли Лин не погиб, а находится в плену. Тут император рассердился по-настоящему. У-ди правил страной уже сорок лет. Самому ему сравнялось шестьдесят, но нрав его к старости ничуть не смягчился – напротив, стал еще более вспыльчивым. Он любил истории о небожителях и бессмертных отшельниках и верил гадателям и шаманам, которые раз за разом его обманывали. Великий император, правивший Поднебесной в пору ее наивысшего могущества, в зрелые годы проникся болезненным интересом к сверхъестественному, к поискам источника вечной жизни – и то, что они не увенчались успехом, стало для него большим ударом. Постепенно от многочисленных разочарований в нем, от природы открытом, развилась крайняя подозрительность к своим же сановникам и придворным. Три главных министра подряд – Ли Цай, Цин Чжай, Чжао Чжоу – были казнены. Их нынешний преемник Гунсунь Хэ так боялся за свою жизнь, что разрыдался перед императором, узнав о своем назначении на пост. С тех пор, как в отставку ушел министр Цзи Ань, человек прямой и решительный, Сына Неба окружали только льстецы и лицемеры.
У-ди созвал высокопоставленных чиновников на совет: что делать с Ли Лином. Самого военачальника, разумеется, в столице не было, но, если признать его виновным, можно наказать его семью, а имущество отобрать в пользу казны. Один из присутствовавших, известный своей жестокостью, успел поднатореть в умении схватывать на лету желания императора и выворачивать уставы и правила в угоду высочайшей воле. Когда его упрекали, говоря,
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
