люстры, и идём, Арис, наверняка, уже нас заждалась.
Точно же, Арис!
– Феникс, идём.
Птиц что-то недовольно и коротко вякнул, но на плечо моё уселся.
Арисабель и правда уже ждала.
– Ну как всё прошло?
– Неплохо, мы в четвёртой группе! – Радостно заявил я.
– Что-о, в какой?! – Лицо Арис даже вытянулось слегка, отчего она совсем стала похожа на мышку. – Это шутка такая? Даже после третьего курса идёт пятый, после третьего дома – пятый, после третьего этажа…
– Пятый. – Прервал я эту речь. – А мы в четвёртой группе, в этом году решили без суеверий.
– Но это не…
– Я тоже возмущена! Ещё и, жить мы вынуждены тут прямо с этого дня.
А дальше Исти и Арис делились взаимными возмущениями. Надо же, как поладили. Тема возмущений и претензий была мне скучна, так что я, отдалив зрение, начал рассматривать академию. Домики с красными крышами, кучи людей, вон мы такие маленькие, вон тот черноволосый. Что? Опять? Я приблизил зрение излишне резко, так, что мир закачался, а меня слегка замутило. Но парень просто прошёл мимо, лишь улыбнулся Арисабель.
– Добрый день, Арис!
Девчонка фыркнула, и, на всякий случай подошла ко мне ближе.
– Как его зовут? – Поинтересовался я, когда парень скрылся из виду.
– Фердинанд. – Мрачноватый тон Арис говорил о том, что она тоже от парня не в восторге. – Герцог. Клан Солнца, удачная партия…
Я промолчал. Хорошо, хоть таких проблем с этим миром у меня нет.
– Испытания начинаются через день. Так волнуюсь, кажется, всю магию забыла! – Арис была бледной, а из-за чёрного платья казалась и вовсе белой, точно мел.
– Мы тебе поможем. – Исти обняла девчонку.
– Да? Спасибо, спасибо!
Чем мы могли помочь, я не имел ни малейшего понятия. Ну да ладно.
– Нам пора. – Через некоторое время напомнил я Исти. Та всё утешала Арис, сюсюкала с ней, словно с маленькой, хотя, это Исти была младше.
– Точно, собрание!
А потом девчонки прощались, потому в зал мы успели в притык, учитывая ещё, что Феникс не хотел ни в какой зал, и всё норовил улететь, мол, вольная птица. Внутри было всего человек десять, они сидели на длинных скамейках, стоявших поперёк комнаты в несколько рядов. Перед скамейками за кафедрой стоял солнечный Каид.
Вполне такое стандартное собрание, как и в наших учебных заведения. Я снова студент, и это так обыденно, так привычно. Я даже расслабился, и стал лениво вслушиваться в речь коменданта, паря зрением где-то под потолком, примерно там же, где сейчас летал мой фамильяр, и наблюдая за всеми с высоты.
Обычные студенты в несколько старомодных рубашках и платьях, обычный актовый зал, и обычная дохлая перепёлка, периодически врезающаяся в самые обычные круглые лампы. Но, сосредоточившись на информации, которую нам говорили, я эту самую счастливую расслабленность утратил в миг. Что-то я должен?
– Студенты с момента заселения в общежитие не покидают стен Хроната, и на летний период домой отпускаются лишь по заявлению от их семей. Соответственно, сироты в академии живут постоянно, все шесть лет и Хронат покидают лишь с учебными экскурсиями, для прохождения олимпиад, для прохождения лечения и в подобных случаях, всё это регулируется заместителем главы академии.
Каид выглядел важно, даже строго, а услышанное мне не нравилось всё больше. Я даже перестал "летать" и вернул зрение в более правильное положение, лишь чуть возвысив взгляд над головами впередисидящих, чтобы лучше видеть говорившего.
– Охрана вас из города не выпустит, и, что самое главное, не впустит обратно без кого-то из преподавательского состава, кто поручится за вас. А за долгое отсутствие по неуважительной причине студентов ждёт отчисление. Надеюсь, это ясно. И так, распорядок дня у нас следующий: подъём в семь тридцать, в восемь завтрак, в девять утра все вы выходите к парадным первого корпуса, там вас распределят по рабочим местам, а с тридцатого числа яблонника в девять утра начинаются учебные занятия. Двадцать девятого яблонника торжественный день, всё как всегда.
Яблонник? Что? Так. Нужно будет добыть календарь, а ещё, найти способ выходить из города.
– Работаем до обеда, обед в два, далее, вы свободны, но территорию Хроната не покидать, напомню ещё раз. Ужин в восемь, и после ужина ворота академии закрываются до семи утра.
Тюрьма какая-то. Надеюсь, хоть никакой удерживающей магии здесь нет, и браслет на лодыжку не выдаётся. Привет-привет, студенческая жизнь! Я так скучал.
Конечно, с одной стороны, казалось бы, сиди себе тихо – еда есть, кров есть, одежда имеется. Но, по сути, это та же самая милостыня. Да и, не иметь в кармане ни гроша – такое себе. Мой путь к самосовершенствованию и лучшей жизни предполагает совершенно другое.
Не то, чтобы у меня был чёткий план, но сдаться в рабство академии и тихо плыть по течению, это явно не то, что надо. Да и, здесь всюду представители клана Солнца, что вынуждает быть всегда готовым к самым разным ситуациям.
– И за своими студентами я слежу особо тщательно. – И взгляд Каида упёрся точно в меня.
Что ж, а это уже вызов. Солнышки, я обойду вашу слежку, и никакие проклятые цифры мне помехой не станут.
Глава 14. Я всё покажу, тебе и себе
Ерунду про запрет спиртного, табачной и наркотической продукции и прочий подобный банальный бред я уже не слушал совсем. Хотя, меня немного удивила эта самая "наркотическая продукция" тут. В этом мире есть всё, ну просто ВСЁ! Зачем ещё... В общем, осуждаю.
По возвращению в общежитие я попросил у Исти календарь, ушёл с ним в свою комнату, и в удивлении завис. Первое, что бросилось в глаза – отсутствие цифры четыре. Не было её ни в нумерации месяцев, где после третьего месяца шёл пятый, и того месяцев было тринадцать, ни в календарных днях, коих получалось тридцать один-тридцать два, и один месяц короткий, как и у нас февраль – двадцать девять-тридцать дней.
Год делился на сезоны, тоже на пять, наверное, а так-то на четыре, как и у нас, но начинался с весны, именно с весенних месяцев. Сами сезоны тут назывались иначе, это была некая анология жизненного пути: рождение (весна), жизнь (лето), угасание (осень), смерть (зима).
Сразу представилось, как какой-нибудь мужичок жалуется на погоду последнего сезона: «ох, и холодная нынче смерть, лютая!»
Кошмар.
