у вашего ведомства отныне нет ко мне претензий.
Господин Ямзев в ответ вытащил из-за пазухи и протянул Вадиму сложенный пополам листок бумаги.
— Лучше сожгите, — посоветовал Ямзев. Вадим подошёл к печи, бросил в неё листок и смотрел, пока тот не обратится в пепел, после чего для верности пошерудил в топке кочергой.
— Удовлетворены? — спросил Сергей Данилович.
— Личные проблемы решены, остались проблемы общего характера.
— Я, Вадим Егорыч, человек простой, можно даже сказать — грубый. Привычный решать проблемы которые могу глазами увидеть да руками потрогать. Такие, которые, с позволения сказать, по лбу дать могут. Так что ежели хотите чего сказать — говорите. Заверяю вас, всеми силами постараюсь вам помочь. А вы, коли в гору по государевой службе пойдёте, может и вспомните старика Ямзева, и запомните не то, как я свою работу делал, когда вас вербовал, а то, как я вам помог.
— Что ж, договорились. Мне нужны сведения о радикальном подполье.
— Я не в Слободе работаю, и не в столицах. Тут, в глубинке, какой может быть для вас интерес?
— Подполье может и не едино, но организованно. Если потянуть за ниточку здесь, можно выйти на самый верх.
Ямзев ухмыльнулся.
— Вадим Егорыч, помилосердствуйте. Отсюда вы наверх никак не выйдете, хоть пытайте их. Я вам могу полный список выдать всех, кто на полсотни вёрст окрест в подполье состоит. Только вы хоть всех их со своими нукерами задержите — ничего не добьётесь.
— Они столь стойки при допросах?
— Вовсе нет. Стоит чуть надавить, поют что твои соловьи. У меня, если уж совсем начистоту, почти все они на подписке о лояльности.
— Тогда зачем их терпеть? Пересажайте, да и дело с концом.
— К северу отсюда, верстах опять же в полусотни, работал ранее мой старый знакомец. Тем же делом занимался, что и я, только более ретиво. Хватал подпольщиков, сажал, слал наверх победные реляции… так его за заслуги досрочно на пенсию и отправили. А я на пенсию не хочу. Потому работаю себе потихоньку. Не рвусь поперёк батьки в пекло.
— То есть, у подполья есть покровители?
— Ну конечно же есть. Только то, чем я занимаюсь, всё шушера мелкая. Настоящие подпольщики скрываются, и имеют высоких покровителей. Но помочь я вам, думается мне, могу.
— Каким же образом?
— Ко мне в последнее время зачастили ребятишки, что по глупости попались и подписали лояльку, вроде как вы недавно. Вы уж не обижайтесь на правду.
— Продолжайте.
— Так вот, ребятишки все как один вдруг понесли мне деньги. Ну, взятки предлагать начали, чтобы я им лояльку отдал. Отсюда вывод: у подполья появились деньги, и немалые. Раз уж у этих скоморохов, которых держат для отвода глаз, есть средства, трудно представить, какого порядка суммы имеются у людей по-настоящему серьёзных.
Вадим покивал головой.
— С этим понятно. А что с моей деревней случилось?
— Я же писал наверх, вы, я думаю, читали, раз здесь во главе эскадрона всадников появились. Понимаю, родителей спасти — дело святое.
Вадим испытывающе посмотрел на Ямзева:
— Сергей Данилович, вы ведь не хотите на пенсию, я вас правильно понял?
— Ещё как правильно. Мой приятель как дела лишился, пить начал горькую. Сгорел за год, я его схоронил недавно.
— А заниматься вот этим, чем вы занимаетесь, вам по нраву?
Ямзев грустно усмехнулся, почесал в затылке, крякнул.
— Как вам сказать…Другого дела у меня нет.
— А что бы вы сказали, если бы вам предложил помощь человек, вращающийся в самых высших кругах Александровской Слободы? Там ведь достаточно пары слов кому надо, и ваша судьба переменится. Империя большая, а как говорил мне один мудрый человек, полезных людей у нас постоянный недостаток.
— Хм… интересно, интересно. А чего бы это человек хотел от старого служаки?
— Хотел бы, что бы опытный служака помог разобраться, что случилось в имении Тушково и куда подевалась семья тамошнего помещика.
— Что ж, это можно. В конце концов, это моя работа, с беспорядками разбираться. Думаю, переночуем, а с утра выдвинемся.
Кабатчик притащил запечённого поросенка с гречкой, они плотно поели. Сергей Данилович поделился мазью от потертостей, оказавшей чудодейственное воздействие. Боль утихла, и Вадим уснул.
Его разбудили посреди ночи, зажав рот.
— Тихо, Вадим Егорович, тихо. Это я, Ямзев. Я сейчас ладонь уберу, только вы не кричите.
— Что происходит? — шепотом спросил Вадим. Ему хотелось умыться. Ладони Ямзева пахли чесноком.
— Мы сейчас очень тихонько спустимся, сядем на лошадей и поедем.
— Куда?
— А вон за тем господином. Вы в окошко посмотрите.
Вадим встал с кровати и осторожно выглянул в окно. Ночь была безлунной и фигура человека, выводящего лошадь из конюшни, была с трудом различима.
— Помните ханурика, который в углу дрых? Я его сразу заподозрил, да и следил за ним незаметно. Как все спать разошлись, он встал и сразу в конюшню, а я к вам.
— Может быть он просто проспался и домой едет?
— У него морда не опухшая была, как встал.
— Серьёзный аргумент.
— Чего серьёзный?
— Аргумент.
— Я всё равно ничего не понял, ну да ладно. Надо за ним ехать. Неспроста это всё, нюхом чую.
Другой человек может и посмеялся бы над старым служакой, но Вадим и сам ощутил то самое чувство, когда судьба берёт тебя за руку. В такой момент лучше не сопротивляться и идти куда она ведёт. Иначе потащит силой — хуже будет.
— Едем, — коротко ответил он Сергею Даниловичу.
Они тихонько. Стараясь не скрипеть половицами, спустились в конюшню, накинули сёдла на лошадей и поехали.
— Как мы поймём, куда он поехал? — спросил Вадим.
— Тут дорог немного. У развилок останавливаться будем, смотреть, куда свернул.
На том и порешили.
Они ехали не торопясь, шагом, время от времени останавливаясь и вслушиваясь На развилках Сергей Данилович слазил с лошади и осматривал землю. Каким-то чудом в полной темноте он ухитрялся определять куда именно свернул крестьянин, которого они преследовали. Через пару поворотов Вадим сказал:
— Сергей Данилович, можете больше не стараться. Я знаю, куда едет наш таинственный незнакомец.
— Куда же?
— В имение Дроковых. Это старинный приятель моего отца.
— Дроков? Интересно, какой ему резон отправлять своего слугу следить за вами?
— Вот и узнаем. Но сначала нам следует перестать таиться и догнать крестьянина. У меня есть план.
План был прост: догнать крестьянина, перекинуться в его облик, да и разведать всё в усадьбе. Однако ж, крестьянская лошаденка почуяла дом, и припустила рысью. Догнать не получилось.
Имение Дроковых располагается на небольшой поляне посреди большой липовой рощи, которая и составляет основное богатство помещика. У него даже никогда
