некогда по сторонам смотреть было…
— А фотографии покажешь…
Катя замялась, а потом пообещала, — Обработаем и покажу.
Девчонки в отделе, зная о годовщине свадьбы, спрашивали, что подарил ей муж. На что Катя загадочно улыбалась и отвечала, — О, это был незабываемый подарок. Нет, не скажу, это личное. Да, конечно, цветы тоже подарил. Роскошный букет из десяти тёмно-бордовых роз и одной белой.
Вот так в суматохе и прошёл день. Кате было и горько, и смешно одновременно. Такого таланта ко лжи она, за собой раньше не замечала. Но ей не хотелось делиться своей болью с посторонними, не хотелось лицемерной жалости, когда в глаза сочувствуют, а за спиной злорадствуют. А такое у них уже было, когда Лиду, бухгалтера по зарплате бросил муж.
Вечером, когда она готовилась к завтрашнему дню, позвонил Сенька. Голос у брата был уставший, — Привет, систер. Ну ты как? Прости, что не позвонил раньше. Зашился совсем.
— Да, пока нормально. Собираюсь вот дом выставлять на продажу. Похоже, всё-таки я к вам поеду жить.
— Значит, всё-таки разводитесь? Я надеялся, что помиритесь. Ты хоть с Женькой-то говорила.
— Говорила. Только я не поняла ничего. Он тут такого кошмара наговорил, что я уже и не знаю, знала я его раньше или нет. Поверить не могу, он вроде как силой взял Ирку.
— Ерунда, какая-то.
— Вот и я говорю. У тебя-то там, что случилось? Всё в порядке?
— Ну как сказать. Налоговая нагрянула, пока меня не было. А тут ещё у Оксаны мама с инсультом слегла. Вот Оксанка и позвонила, сложно ей было одной разрываться, ещё ведь и своя работа.
— Понятно. Как, Наталья Ильинична? — спросила Ирина.
— Пока плохо. Врачи не обнадёживают. Сама понимаешь возраст.
— Ну, держитесь вы там. Оксанке с Яночкой, привет, передавай.
— Передам. Ты звони, если что. А я постараюсь приехать, как тёще станет полегче.
Закончив разговор, Катя включила на телефоне Яндекс — музыку и гладила на завтра брючный льняной костюм. Дети сегодня остались у родителей, и она была дома одна.
Одна мелодия сменяла другую. Музыка не мешала думать, вспоминать. И она вспоминала.
Почти одиннадцать лет назад.
В начале октября Катя почувствовала себя плохо. Утром, как обычно, выпила кружку кофе с бутербродом из ржаного хлеба с маслом, и схватив сумку с конспектами и учебниками, рванула на занятия. Вышла на улицу, глубоко вздохнула в себя холодный, пахнувший дымом воздух, видимо, дворник жёг листья и едва добежала до заборчика. Перегнувшись через него, выложила весь свой завтрак, на опавшую листву. Достав из сумки платочек, оттёрла рот и двинулась дальше, недоумевая, что такого она могла съесть. Тошнота в течение дня повторилась ещё несколько раз. Её сокурсница и подружка Дашка Овсюкова скептически посмотрела на неё и спросила, — Кать, а ты, часом, не беременна? У тебя, когда должны быть месячные?
— Да не должна. Неделю назад были. Странные только живот потянуло немного, а выделения скудные были, и всего один день. Я вот думаю, может, съела, что-нибудь не то.
— А что ты ела?
— Да то же что и ты.
— Ну, значит, овсяная каша. И что ты думаешь, тебя с неё так полощет? — усмехнулась Даша.
— Ну а какие ещё варианты? — развела руками Катя.
Дашка засмеялась, и бойко прочла незатейливый стишок:
У тебя болит живот,
Значит, кто-то там живёт.
Это не гельминты если,
Значит, живчики пролезли.
И теперь растёт там плод,
Хоть живот не огород.
— Ну ты даёшь, подруга. Нет там никакого плода. — отмахнулась Екатерина.
— Кать, слышь, не тупи, тебе к врачу надо. А знаешь что? Я слышала, девчонки говорили, что в аптеке есть тесты на беременность. Вроде точно определяют. Давай зайдём, купим, — предложила подруга.
— Давай. А к врачу я боюсь, — ответила ей Катя.
Но к врачу всё же пришлось идти, так как тест показал беременность.
И вот Катя сидит и ждёт, когда появится Женька, чтобы сообщить ему эту новость. Сидит и трясётся от страха, не зная, как он отреагирует на эту новость. У них уже был случай, когда парень, узнав о беременности подруги, просто прекратил с ней всякое общение. Типа «Я- не я, и телега не моя».
Женька налетел на неё как ураган, подхватил Катю на руки, закружил, — Веснушка моя, как же я соскучился по тебе. Куда пойдём? В парк или в кино? — жарко зашептал на у́шко.
— Пошли в парк. Поговорить надо, — ответила Катя.
— Что-то случилось? Кать не молчи, пожалуйста, — взмолился Женька.
Катя огляделась, рядом никого не было, посмотрела Женьке в глаза и тихо произнесла, — Я беременна, Жень.
Встревоженное лицо парня, осветилось радостной улыбкой, а затем снова стало тревожным.
— Господи, Кать. Катюшка, моя, я так рад. Но мне немного страшно, тебе же учиться надо. Я хочу, чтобы ребёнок был, но пока с трудом представляю, что делать, — он обхватил ладонями лицо девушки и осыпал его поцелуями.
— Ты сама-то, что по этому поводу думаешь? — опомнившись, спросил он девушку.
— А я его уже люблю, — проговорила охрипшим голосом Катя, и на её глазах появились слёзы.
— Значит, поедем сдаваться. Нужно будет сообщить родителям. В эти выходные и поедем. — проговорил Женька. Посмотрел в Катино лицо и сказал, — Так, стань вот сюда. — Он поставил её рядом с ёлкой, огляделся и сорвал чуть пожелтевший стебелёк какой-то травы, скрутил из него колечко и упал перед Катей на одно колено.
— Веснушка моя, я тебя очень-очень люблю. Больше жизни. Выйдешь ли ты за меня замуж? — и он протянул Кате колечко из травы.
Девушка засмеялась, — Я тебя тоже люблю Женька. И да. Я выйду за тебя Ковалёв.
Потом они гуляли, целовались до цветных мушек в глазах, и подгибающих коленок. Расставаясь, договорились на завтра сбежать с последней пары, чтобы сходить в Загс, пода́ть заявление.
Нынешнее время.
Зимний ветер бродит в памяти, Сны весенние прерваны. Отчего же вы не таете — На висках льдинки первые? Думал я, весна не кончитсяСоловьиная, синяя — Но подкралось одиночествоБесконечное, зимнее. Слишком поняли поздно мыЧто же нами потеряно. Опалённое грозамиНе цветёт второй раз дерево.
Две дороги расходятсяТолько шаг сделай в сторону. А весна не воротится — Мы с тобой виновны поровну.
Звучит на телефоне песня, а у Кати глаза на мокром месте. Воспоминания и грустная мелодия тревожат израненную душу. «Виноваты мы поровну»- шепчет женщина и сердце сжимается от невыносимой боли. Было столько солнца юногоКак весною положено. Всё отдам тебе не думая, За одну весну прошлого. Ты скажи в ответ мне правду лишь — Укоряй, даже зли меня —
