за вещи? – Спросила Софи, сделав последний глоток из опустевшей бутылки.
– Ну, пара безделушек и потрёпанная тетрадь. Я прочёл её чуток, похоже на дневник. Но ничего особенного, обычные каракули.
– Дашь посмотреть? – девушка выжидающе на него смотрела, пока тот думал над ответом.
– Не помню, куда его дел. – Он встал и протянул Софи руку. – Пойдём лучше поедим, я устал. Нам завтра уезжать, кто знает, когда мы ещё сможем спокойно поужинать.
– Деми, ты всегда так глупо меняешь тему. – Она улыбнулась и, подав ему руку в ответ, приняла неловкое предложение.
Глава 17.
Следующим утром, стоило первым лучам солнца заглянуть в окна небольшого домишки, что каждый день угождал друзьям уютными кроватями и ещё не испортившейся пищей, путники вышли по узкой тропе с поляны, старясь оставить всё так, будто бы их никогда и не было в этом нагретом живым теплом доме. Всё это время Деми не покидало чувство, что за ними следят, и он, не подавая виду для смотрящего, часто заглядывал в лес, в тишине которого не было ничего, кроме редких потрескиваний хвои.
– Как думаешь, сколько нам ещё ехать до следующего города? – подала голос Софи приблизившись к парню, что рукавом джинсовки вытирал россу с сидения её велосипеда.
– Ну, с несколько дней точно. – Он поднял голову и притворно улыбнулся. – А что, волнуешься, что я тебя задержу? Не боись, я ещё не растерял былую мощь. – Деми похлопал себя по согнутому плечу, словно герой боевика. Только вот таких мышц у него не было, и он лишь кивнул, с нескрываемым трепетом смотря на подругу, когда она повторила его жест своими сильными руками.
– Это тебе не стоит бояться. Если нужно будет, я сама тебя донесу до Центра. Просто думаю, достаточно ли еды мы взяли. Всё-таки, впереди большой город. Там, наверное, всё уже разобрали.
– Мы можем вернуться сюда, когда захочешь, так что не бери в голову.
– Хорошо. – Ответила Софи, сама не понимая почему. Она и не думала возвращаться. – В любом случае, я ни о чём не волнуюсь, когда ты со мной. – Девушка приобняла стоявшего рядом парня за плечи, на миг услышав, как учащённо бьётся его сердце. Кажется, в эту самую секунду он задержал дыхание, и от этой незначительной детали Софи стало жутко неловко. Побоявшись переступить грань приличия, она порывисто отошла на шаг и села на велосипед. – Ну, поехали. – Добавила Софи, смущённая своим же дружеским жестом.
Стоило только Деми поправить вечно спутанные тёмные кудри, как Софи растерянно отводила взгляд, ладонями закрывая зардевшиеся щёки. Раньше она и не придавала значения тому, как парень с вечно бледным лицом краснеет почти при каждом прикосновении с ней, будто тепло её жарких рук вбивало ему в голову неизвестные ей мысли. В такие моменты он всегда был похож на совсем юного мальчика, а не рослого двадцатилетнего юношу с дурной натурой, которого Софи повстречала в лесу. Все эти разы она оправдывала его тем, что семья приучила его иначе выражать свои чувства, как он всегда и поступал. Но сейчас и сама Софи, привыкшая к подобному, вдруг смутилась. Для неё это было явно не к добру.
Не сказав друг другу больше ни слова, друзья тронулись, по ухабистой тропе выезжая на широкий асфальт, покрытый стеклянными лужами. Укротившее нрав солнце медленно пригревало, давая закоченевшим пальцам немного воли, пока ветер свободно задувал под их одежду, шкодливо щекоча лоб растрёпанными волосами. Широкие поля поросшие колосьями и кустами стесняли лес, которому и без того не хватало места среди частых дорог, пронизанных железнодорожными путями. Множество возникших ручейков огибали редкие пучки цветов, что неровными кляксами виднелись на кустах и в траве, которая сверкала в утренних лучах, покрытая росой и льдом. Впереди блестело ещё что-то – длинный мост, своей серостью выбивающийся из буйства зелени. Человеческое всегда было лишним там, где властвовала природа.
В этом месте друзья решили сделать первую остановку. Более чем двухнедельное бездействие сильно подкосило их, от чего они совсем выдохлись, спустя несколько часов пути замедлившись у металлических перил. Им и в голову не пришло, что такое приметное место могут сторожить и охранять от посторонних глаз – ведь сил не было даже на то, чтобы допустить к себе такую идею. Единственное, на что они были способны, дак это жадно пить воду, которую тут же в реке путники и наполнили. Болезненно большие глотки каждый раз сдавливали горло, заставляя мириться с тем, что им двоим предстоял ещё долгий путь.
– Взаимно. – Вдруг начал парень, не отнимая глаз от водной глади. В его трясущихся руках бутылка лишь слабо держалась.
Не понимая, о чём это он, Софи старалась припомнить хоть слово того, что сказала совсем недавно, но из головы ушла абсолютно каждая мысль, что преследовала её тогда.
– Мне тоже спокойно рядом с тобой. – Словно прочитав её мысли, продолжил он. – Я к тому, что ты сказала там, в лесу. – Деми посмотрел на другу своими обычно внимательными хитрыми глазами, что сейчас казались такими не только из-за разреза, но и из умысла.
– А, ну да. – Она опустила взгляд к реке, наблюдая за редкими листьями, что она уносила. Провожая каждый из них, она искренне сожалела, что сейчас у неё были убраны волосы. Ведь иначе Деми не смог бы увидеть её смущённое лицо и раскрасневшиеся уши, что она даже не пыталась скрыть. И, кажется, такой расклад устраивал его даже больше.
Что-то внутри неё изменилось. Софи не могла понять что, но случилось это гораздо раньше того нелепого утра, когда она застыдилась своих же собственных фантазий. В Деми сохранилась та её собственная глупость, что ею была уже давно отпущена. Лишь сейчас Софи поняла, какая слабость душила её всё то долгое время, что она просиживала за прилежанием и дисциплиной. Сейчас, когда мир её пал, в его основании осталась она одна, что взвалила на себя непосильную ношу. Всеми силами стараясь угодить собственным причудам, девушка требовала от себя полного прилежания, чтобы достичь того, о чём она сама не имела понятия. Она просто хотела стать лучше для любимых людей. Но где же они сейчас, когда Софи наконец этого добилась? Почему вся её жизнь рухнула, кода она достигла своего идеала? Какой смысл в этой силе, если рядом больше нет тех, кому её можно отдать?
Если бы родители увидели её такой, они бы ею гордились? Софи наконец примирилась со своим внутренним зверем, что затуманивал разум словно нарцисс, не позволяя видеть дальше собственного
