Санна грустно вздыхает.
Доктор чешет себе за ухом и бормочет, что ему вообще-то пора к другим пациентам.
–Когда, по-вашему, он будет в состоянии общаться с нашим дознавателем по работе с детьми?– спрашивает она доктора.
–Не знаю.
Она оглядывается по сторонам в поисках Бернарда, который находится здесь с того момента, как мальчика привезли в больницу. Но его нигде не видно.
–Пойду найду столовую,– отвлекает ее Эйр.– Мне надо что-то съесть. Ты чего-нибудь хочешь?
Санна мотает головой в ответ. После ухода Эйр Санна обменивается парой слов с полицейским, стоящим чуть дальше по коридору. Он немного сдвигается со своего места, чтобы через стекло в двери ей было видно происходящее в палате.
Джек лежит на кровати лицом к двери. Он накрылся пледом и, похоже, сейчас спит. На руке закреплена капельница и тонометр, но монитор повернут от входа, так что Санна не видит показаний на экране. Босые ноги мальчика свисают за край кровати, в сравнении с его детским тельцем они кажутся особенно большими.
Краем глаза она замечает Бернарда, который подходит с чашкой дымящегося кофе.
–Я там Эйр встретил,– произносит он.– Она сказала, что ты решила тут подождать. Зачем? Я же тут буду, я тебе доложу, если вдруг что-то изменится.
Санна делает глоток кофе.
–Кто-нибудь приходил к нему?– спрашивает она.– Чтобы поговорить.
Бернард мотает головой.
–Я же тебе говорил, родственников у него совсем нет.
–Но, может быть, психиатр или еще кто-то из отделения детско-юношеской психиатрии?
–Визит психиатра ему назначили на завтра на утро, там какой-то специалист по шоковым и травматическим состояниям. Если ночь пройдет спокойно и состояние перестанет быть критическим.
–И больше никого?
–Ну еще соцработник.
Он кивает в конец коридора.
Там стоит, прислонившись к стене, женщина лет сорока. Она высокого роста, худощавая, у ее ног лежит вместительная дамская сумка. Она строчит что-то в своем мобильном. У нее длинные ногти цвета металлик. Когда она поворачивается к ним лицом, Санна замечает, что у женщины нет левой руки. Рукав блузки свободно свисает и болтается вдоль тела.
–Я так понимаю, она ждет, чтобы побеседовать с врачом и временной патронатной семьей,– поясняет Бернард.
–Ты говорил, там у них есть кто-то с большим опытом.
–Да, он бывал у нее иногда, по выходным, я так понимаю. Не один раз.
–Раз они уже связались с семейным приютом, это, наверное, значит, что они надеются, что его скоро выпишут из больницы. Во сколько к нему придет завтра тот врач?
–В девять. Ты Экену уже сообщила? Он же завтра рано утром прилетает, так?
Санна кивает. Ей очень не хватало начальника, хотя его не было всего несколько недель.
–Да уж, до хрена ты на себя взвалила, как только получила нового напарника,– замечает Бернард, расщедрившись на сострадание.
–Все в жизни может быстро перемениться,– отвечает Санна и кивком указывает на дверь в палату Джека.
–И не говори. Думаешь, он что-то видел?
Санна отпивает немного кофе.
–Хочешь надавить на него, чтобы получить описание преступника?– продолжает он.
–У меня нет выбора.
–Если он что-то и видел, то ты, получается, просишь его еще раз пережить эту резню. Даже с самым компетентным дознавателем по работе с детьми это может…
–Он потенциальный свидетель. И мы теперь расследуем не просто убийство.
–Ему тринадцать. Он же ребенок.
–Сейчас он – наша единственная надежда.
–Черт тебя побери, Санна…
–По крайней мере, допрашивать его буду не я, хоть этого он избежит,– парирует она с кислым видом и пытается выдавить из себя кривую улыбку, которая никак не действует на Бернарда.
К ним подходит медсестра.
–Это вы ухаживали за Джеком сегодня?– обращается к ней Санна, показывая полицейское удостоверение.
–Да.
–Верно ли, что вы пытались поговорить с ним?
–Да,– отвечает та взволнованно,– но он как будто не слышит нас.
–А он сам ничего не говорил? Бессвязные слова, что угодно?
–Нет. Он же не говорит.
–Понятно. Подождем до завтра.
–Нет же, вы не понимаете. Завтра он тоже не заговорит. Он страдает мутизмом.
–Мутизмом?
–С шести лет, так написано в его журнале. Он общается при помощи рисунков и записок. Я думала, вам рассказали об этом.
Она уходит в палату Джека. Сквозь окошко на двери Санна видит, как она обходит кровать мальчика и осторожно прикасается к его лбу.
–Немой, значит?– уточняет Бернард и так звучно откашливается, что Санна вскидывает на него неприязненный взгляд.
А потом вдруг раздается грохот, и в палате Джека срабатывает сигнал тревоги. В окошечко ей видно, как медсестра падает рядом с ним на колени. Он лежит на полу, тело его трясется, сведенное судорогой. Стойка с капельницей опрокинулась, и катетер, закрепленный с тыльной стороны кисти, выдернулся.
Санна не задумываясь влетает в палату и опускается на корточки рядом с медсестрой. Мальчика трясет все сильнее, голова с тихим стуком бьется об пол. Санна быстро стаскивает с себя пальто, подпихивает ему под голову и осторожно обвивает ее руками. Мальчик расслабляется.
В палату заходят другие медсестры и врачи. Внезапно Джек распахивает глаза и смотрит в упор на Санну. Он дышит спокойнее, мышечные спазмы отступают. Она хочет сказать ему что-то, но прежде чем успевает это сделать, кто-то оттесняет ее и выпроваживает из помещения.
Бернард кладет руку ей на плечо, но она ее стряхивает. Ей становится плохо от внезапного прилива адреналина. Взгляд Джека ядом проник ей под кожу. Ужас боролся в его взгляде с другими чувствами, когда он смотрел на нее. Словно он нашел способ вернуться к жизни, но жизнь оказалась недоступна его пониманию.
В столовой на первом этаже больницы Эйр остановилась у салат-бара и накладывает в контейнер шашлычки на шпажках под соусом хабанеро. Народу здесь немного. Несколько пенсионеров с подносами и больничными купонами на питание. Мама с кричащим младенцем на руках. В прилегающем к столовой магазинчике несколько школьников едят развесные конфеты прямо из лотков. Один из них засовывает конфету себе в рот, ухмыляется остальным, а потом выплевывает ее обратно в лоток. Заметив Эйр, он показывает ей средний палец.
Она идет к кассе, по дороге прихватив еще сэндвич. Расплатившись, отходит к стоячим столикам и принимается за еду. Внезапно кто-то кладет ей руку на плечо.
–Вы забыли вот это.
