ему в вину несостоятельность и серьезные политические заблуждения.
Между тем сопричастность вермахта к преступлениям нацистов и частичное совпадение целей военного командования и нацистского руководства доказаны историческими исследованиями на основе сохранившихся источников точнее, чем это было возможно в сороковые и пятидесятые годы; благодаря этому решительно изменился образ Гальдера и его оценка. Мнение о его роли в военном сопротивлении Гитлеру, как стратега военной оппозиции, и в осуществлении преступных приказов теперь более дифференцировано и критично, чем в первые годы после падения Третьего рейха. Возможно, этот прогресс исторических знаний объясняет нам более полно, почему Гальдер сам усложнял себе жизнь, объясняя свое отношение к национал-социализму как колебания между сопротивлением, приспособлением и разочарованием. Иначе он мог бы сам упрекнуть себя в том, что не избавил возглавляемые им войска от того, что приводило многих порядочных солдат на Восточном фронте к тяжелым конфликтам совести, то есть от того, чтобы они «прислуживали подручным палача».
Гальдер отказался отвечать на вопрос о его политической вине; это потребовало бы открытого обсуждения его роли как начальника генерального штаба Гитлера. Для этого раскрепощающего шага ему явно не хватало сил. Он не хотел применять к себе категории моральной и уголовной вины. Поэтому он по субъективной оценке признал себя лично невиновным. В силу своего воспитания и образования Гальдер не был готов к тому, чтобы отношениями взаимного доверия между офицерским составом и государственной верхушкой так цинично злоупотребляли в нацистском государстве и так упорно использовали для идеологических целей. В доверительной переписке Гальдер признал, что было ошибкой, начиная с 1933 года, «пойматься» на военно-политические цели и представления Гитлера и что он «совершил в этой области тяжелые ошибки». Это признание подняло его над многими офицерами, товарищами по службе. Однако он считал, что вопрос о его личной вине не следует выносить на обсуждение общественности. Поэтому после 1945 года он сконцентрировал свои усилия на том, чтобы работой в историческом отделе американцев еще раз доказать высокие профессиональные качества немецких офицеров генерального штаба. Однако тем самым он ушел от ответа на главный вопрос об ответственности и несостоятельности военной командной элиты в Третьем рейхе. Для него важнее было доказать ответственность военных руководителей перед доверенными им солдатами — именно в период тотальной войны.
Для Гальдера как офицера, разрывающегося между исполнением долга и отвращением к нацистскому режиму, особым бременем и испытанием было то, что он, «лишенный возможностей», но убежденный в своем профессиональном мастерстве полководец, вынужден был пытаться утвердить искусство управления войсками и боевыми операциями вопреки преступному диктатору и слабому главнокомандующему сухопутными войсками, постоянно видя перед собой свое собственное поражение.
Внутреннее противоречие личности Гальдера можно свести к тому, что, несмотря на все военные и человеческие качества, он оставался очень нерешительным человеком. Постоянные колебания — также и в ситуациях, когда нужно было взять на себя ответственность и руководство в борьбе против Гитлера, характерны для личности и карьеры Гальдера как офицера генерального штаба. Ему не хватало решительности, чтобы возглавить сопротивление Гитлеру, той решительности, которая была у генерал-майора фон Трескова, генерал-майора Остера и полковника графа Штауффенберга. Гальдер остался даже тогда великим «кунктатором», когда увидел приближение катастрофы для своего отечества. Он покорно отстранился, когда понял, что не может победить ни диктатора как внутреннего противника, ни внешнего врага. За этим, несомненно, скрывался тщательный анализ своей точки зрения, взвешивание шансов на успех и риска, позиция, заложенная еще в ранние школьные годы и в первые годы офицерства. Если, говоря о Гальдере, мы задаем вопрос о том, что было определяющим в его жизни: «Вина или трагизм?», то нам следует говорить о «вине и трагизме» как о двух факторах, которые изначально определили его солдатскую жизнь.
Книга Вторая
Вальтер Гёрлиц
КАРЛ ДЕНИЦ,
ГРОСС-АДМИРАЛ
Об авторе
Автор предлагаемого исследования, писатель-историк и публицист, руководитель отдела культурной политики газеты «Ди вельт» (Гамбург), родился в 1913 году в Фрауэндорфе, недалеко от Штеттина. Выпустил ряд книг и статей по современной истории. В 1952 году, совместно с Гербертом А. Квинтом издал первую подробную биографию Гитлера, которая появилась в Германии после второй мировой войны. Другие работы посвящены Густаву Штреземану (1947 год), истории немецкого генерального штаба (1950 год), истории второй мировой войны (1951/52 годы), а также генерал-фельдмаршалу и рейхспрезиденту Паулю фон Гиндербургу (1953 год), для написания биографии которого впервые было использовано его литературное наследие, до того времени неопубликованное. В 1960 году в рамках предлагаемой серии появилось биографическое исследование об Адольфе Гитлере.
В кайзеровском флоте и военно-морском флоте рейха (1891–1935)
Экипаж, состоящий из гардемаринов военно-морского флота кайзера, призывников 1910 года, насчитывал 207 будущих офицеров. Экипаж, по старому обычаю в морском офицерском корпусе, играл большую роль, формировал внешний вид, осанку и вообще сущность призывников, а дух товарищества, который царил здесь, определял всю их последующую жизнь. Гардемаринам 1910 года призыва была уготована особая судьба, о которой никто из молодых людей, поступивших сюда, не мог еще знать. Им предстояло пережить две войны, 1914/18 годов и 1939/45 годов, и те из них, которые успешно выдержали 25 лет службы и заняли соответствующее служебное положение, были назначены на высокие командные посты в быстро возрождающихся военно-морских силах Третьего рейха.
Из 207 гардемаринов — призывников 1910 года в мае 1914 года во флоте кайзера насчитывалось 168 кадровых морских офицеров. 61 из них пал в первой мировой войне 1914–1918 годов. В 1924 году в маленьком флоте Веймарской республики находились на действительной военной службе 22 бывших товарища по экипажу 1910 года призыва. В 1935 году, когда полным ходом шел рост военно-морского флота, 7 капитанов первого ранга и 10 капитанов второго ранга из бывших гардемаринов экипажа еще находились на службе. Среди гардемаринов экипажа, уволившихся со службы после того, как была проиграна первая мировая война, был один офицер-подводник, которому судьба преподнесла необычный, трагический и едва ли понятный большинству его бывших товарищей жизненный путь: Мартин Нимеллер, бывший в рейхе Адольфа Гитлера церковным пастором, затем заключенным концлагеря; после поражения во второй мировой войне ставший главой церкви земли Гессен и радикальным пацифистом.
Самым знаменитым офицером экипажа гардемаринов 1910 года призыва, чей жизненный путь был не менее драматичным, чем у Мартина Нимеллера, но пошедший совсем по иному руслу, был,
