Андреем, вдруг все постепенно наладится? Вдруг я смогу разобраться со всем и как-нибудь закончить отношения с Димой? Я ведь, правда, хочу сохранить этот брак, хочу, чтобы Андрей был счастлив со мной, а я с ним. Я уже неделю назад купила все это, увы, не было момента попробовать.
Я лежу на кровати совершенно голая и смотрю на Андрея. Он однозначно возбужден, может все-таки сработает?
— Теперь можешь надеть на меня наручники и завязать глаза. Я хочу, чтобы сегодня ты со мной делал все, что придет тебе в голову. Не думай, приятно ли мне, сделай приятно себе.
Без лишних слов Андрей надевает мне наручники, затем и повязку. Он начинает с поцелуев в губы, поцелуи его идут все ниже, и я чувствую, как возрастает возбуждение. Андрей сжимает мою грудь сильнее обычного, затем щекочет меня перышком. Мне нравится быть в темноте со скованными руками, нравится не знать, что ждет меня дальше. Я все сильнее возбуждаюсь от того, что чувствую себя слабой рядом с ним. Входит Андрей также нежно, как обычно. Правда, сегодня он делает некоторые движения резче и чаще, целует меня так, что воздуха не хватает, даже слегка кусает за губу. Меняем позу. Стоять на четвереньках мне нравится даже больше, его руки неплохо сжимают мои ягодицы, и Андрей начинает гладить мое тело плеткой. От плетки я ожидала большего: он не может сильно ударить, я чувствую, что он боится сделать мне больно. Я бы предпочла испытать боль и знать, что сегодня Андрей полностью отдался страсти и мне. Он не может отключиться, а я только ради этого и накупила игрушек. В характер Андрея въелось желание думать обо всем, что-то просчитывать. Он боится своих желаний.
Я лежу на спине и чувствую, что вот-вот достигну оргазма. Не хотела я этого делать, но не могу удержаться:
— Возьми меня за шею. Сильнее. Еще немного и продолжай.
Наконец-то я полностью отключаюсь, позволяю себе стать слабой и беззащитной, позволяю огромной волне достичь пика. Казалось бы, то, чего я хотела, это похожие ощущения с тем, что мне показал Дима. Проблема заключается в том, что точно так за шею держал меня именно Дима в последнюю нашу встречу, и его не нужно было просить сжать сильнее. Перед тем, как наступил оргазм, я представила его накаченное тело, его черные волосы и колючую щетину, черные глаза, всегда полные восхищения и желания. Я почти уничтожена, мне хочется закричать или расплакаться.
Андрей снимает с меня и наручники, и повязку, обнимает и нежно целует в макушку. Андрей такой: нежный и ласковый, ему приятнее гладить меня, чем душить.
— Тебе понравилось? — спрашиваю я, зная ответ.
— В этом что-то есть, но я бы не хотел делать это часто. Мне хочется осыпать твое тело поцелуями, а не бить плеткой.
— А мне понравилось быть отшлепанной, — заулыбались лишь мои губы.
— Если ты захочешь, мы повторим.
Если я захочу… В этом и проблема, Андрей живет лишь моими желаниями, о своих он попросту забыл. Лежу в его объятьях и думаю, что делать дальше. Внезапно меня осеняет, какой глупой была моя идея, разве мог секс все исправить? Я думала, что к Диме меня влечет его темперамент в постели, его смелость и решительность, только это не так. Мне с ним не нужно притворяться, не нужно улыбаться, когда хочется грустить, не нужно подбирать слова, говорить о своих желаниях, не нужно молчать, когда душит крик. Я с ним, с ним одним, могу быть самой собой, он меня понимает. Увы, я не смогу добиться того же в отношениях с Андреем. Мне нужен не секс, как с Димой, мне нужно понимание, которое Андрей не сможет дать.
Глава 11
Если что, я не бесчувственная мразь, полностью лишенная совести. Мне стыдно за то, что я делаю, неприятно врать мужу. Какое-то время в моей душе царила гармония, потому что я дорвалась до того, что нельзя, получила новых ярких эмоций и даже решила, что такой расклад меня вполне устраивает. Не устраивает. Больше нет легкости. Если рядом Андрей, меня выкручивает наизнанку, чувствую себя тварью и хочу куда-нибудь спрятаться. Я виновата перед ним, виновата, что такая. Если я дома одна, то совесть кусается еще больнее. Думаю о том, как больно будет Андрею узнать, что я ему изменяю, от этого нахожусь на грани депрессии. Теперь мне чаще плохо, чем хорошо. Если так подумать, то до того, как я начала спать с Димой, мне не было и наполовину так плохо. Разумным решением было бы вернуть все назад, закончить разрушающие встречи, к сожалению, все не так просто. Сейчас хорошо мне бывает только с Димой. Когда я у него, все тревоги и сомнения исчезают, голова отключается. Какой идиот откажется от единственной радости в жизни?
Лежу на гигантской кровати с навороченным матрасом, который даже подниматься может, включаю меланхоличную музыку и грущу. Вполне справляюсь с преднамеренным ухудшением настроения, как слышу хлопок: кто-то захлопнул входную дверь. Я даже открываю глаза. Вероятность того, что я ее не закрыла после того, как съездила за продуктами, крайне высока. Вероятность, что пришел Андрей ничтожна: он уехал на сутки в Берлин подписывать контракт.
— Мира, где ты? Я тебя все равно найду! — я даже забываю грустить, когда слышу пьяный крик Димы. — Знаешь, а я в первый раз в гостях у брата, он же меня никогда не приглашал в свои хоромы. Ты только посмотри, какая огромная у вас квартира! Какие потолки, какие окна, и вид вполне подходит для зажравшихся миллионеров! Блять, а какая люстра! Если эта хуевина упадет на голову, то сразу же раздавит.
Слышу, как что-то со звоном падает в гостиной и зажмуриваю глаза.
— Мира, мать твою! Где ты? Наверное, нужно идти по лестнице, обычно спальни на втором. Только бы не наебнуться!
Вот он и заваливается в спальню. Дима еле стоит на ногах, мы вместе пили часто, но настолько пьяным я его не видела. Черные глазки блестят сумасшествием, я приподнимаюсь на локтях и недовольно смотрю на него.
— Мира! Нашлась! Ну привет, спальня тоже перебор. У моего брата нет вкуса. Нравится тебе трахаться на кровати, рядом с которой эти уебищные люстры висят?
— Ну ты и нажрался. А если бы Андрей был дома? Ты на хрена приперся сюда?
— Был бы пиздец, — пытается пьяно кивнуть Дима, чуть не падает и начинает пробираться к кровати. — Но ведь его нет, главное, что ты
