— Что случилось? — спросила я у него.
— У Нового шлюза взорвался космический корабль.
У Нового шлюза. У Нового шлюза — это ведь там, где меня ждёт Эбрел. Там, куда я только что отправила Клима.
Кажется я в тот же миг была в лифте. Но я не помню ни как называла Новый шлюз, ни как выходила из лифта, ни, даже, как ехала на нём, первое что, врезалось в мою память, это широкий поход, в мерцавшем, неверном свете, облако пыли, обжигающий холод, и охранник с каменным лицом, не пускавший меня вперёд.
— Туда нельзя, — твердил он, отталкивая меня, — вам туда нельзя. Там был взрыв.
— У вас там родственник? — спросил меня кто-то, но я не понимала этого вопроса.
А потом я увидела Эбрела, он был весь покрыт пылью, он был весь в рванье, он шёл рядом с носилками, и что-то быстро говорил людям в белом, врачам, склонившемся над этими носилками. А на плывших в воздухе носилках был кто-то весь залитый кровью.
И это был Клим.
27. За стеклом.
Я совершенно потерялась, я не знала что мне делать, и не знала куда идти. Как во сне я шла за носилками с Климом, но его тут же завезли в какой-то шлюз, его, видимо, увезли в больницу, и я, даже, не знала, в какую.
— Алесия, это такая трагедия… — раздался голос рядом со мной.
Я обернулась — передо мной стоял Эбрел. Я больше не видела на его одежде следов взрыва — или он успел переодеться? Но на щеке его я разглядела пару свежих, только что залеченных царапин.
— Что случилось? — спросила я Эбрела.
Силы окончательно покинули меня, и мне пришлось прислониться к стене.
— Я толком не знаю, — ответил мне Эбрел, — я стоял, ждал вас, Алесия, я стоял возле шлюза, а потом увидел, как ко мне идёт Зегзица. Издали увидел. Я не хотел его видеть, да и лицо у него было такое… сердитое. Я понял, что разговор с ним мирным не будет, и ушёл. Это, наверное, стыдно, но я сбежал, я ушёл, а через несколько минут шлюз взорвался. Зегзица нажал кнопку «вход» и шлюз взорвался.
— Он выживет?
— Я не знаю. Я могу отвезти тебя к нему в больницу, если хочешь.
— Да, пожалуйста.
— Я вызову такси, — сказал Эбрел, — у меня больше нет своих звездолётов. Они все взорвались.
Через несколько минут я сидела в маленьком беспилотном такси, Эбрел сидел поодаль, и смотрел в окно.
— Это ужасно, — говорил Эбрел, — ведь это могла быть ты, Алесия. На месте Зегзицы должна была быть ты. Зегзица выжил чудом, если бы это был другой шлюз, он точно бы умер, но у Нового шлюза оказалась такая конструктивная особенность, что Зегзицу оттолкнуло волной воздуха, о чём, видимо, преступник, заложивший бомбу, не знал.
— Кто не знал? — рассеянно переспросила я.
— Преступник. Злоумышленник. Тот, кто взрывает мои космические корабли, — мрачно сказал Эбрел, — я чувствую, что начинаю бояться летать.
Главный госпиталь агломерации Марса был огромным, я просто потерялась в этом здании, я не представляла, куда идти и что говорить — за меня всё сделал Эбрел. Он переговорил с персоналом, и нас ненадолго пустили к Климу, которому уже успели оказать первую помощь.
Клим был введён в искусственный сон, он слишком сильно пострадал, его практически собирали по частям, и он всё ещё находился между жизнью и смертью. Его поместили в стерильную белою палату, край которой был отгорожен стеклянной перегородкой. За эту перегородку нас и пустили, и, из этого прозрачного закутка я увидела Клима, вернее, медицинскую капсулу с ним внутри. Внешние стенки этой капсулы были сделаны из пластика, а внутренность была выстлана прозрачной пульсирующей плёнкой. Это был своеобразный кокон, матка для тяжелобольных. Моя мать провела в такой капсуле последние месяцы своей жизни. Лицо Клима мне было видно хорошо, оно казалось застывшей восковой маской. Клим не открывал глаз, не шевелился, казалось, даже, не дышал. Я стояла и смотрела на него — не знаю зачем. Я ничего не чувствовала, вообще ничего, даже страха перед Эбрелом, все мои чувства и ощущения как будто отшибло. И как странно было, что глядя на умирающего Клима, я думала, что в таком состоянии эмоционального отупения, которое на меня нашло, я сегодня не смогу петь. В тот момент это очень меня тревожило.
— Который час? — спросила я Эбрела.
Потому что моё выступление начиналось в восемь.
— Почти пять, — сказал мне он.
— Мне надо будет вернуться в «Гамаюн-молл», мне надо в «Оршойю».
— Идём, я тебя отвезу.
Но я никуда не пошла. Я стола, глядя на бледное лицо Клима, и, почему-то, не могла сдвинуться с места.
— Глупо, наверное, — сказала я Эбрелу, — но мне кажется, что если я уйду, то он умрёт.
— Это не так, — сказал Эбрел.
Я не ответила ему, и Эбрел заговорил снова:
— Какая чудовищная случайность, — сказал он, — я не испытываю никакой симпатии к этому молодому человеку, ты это знаешь, Алесия, но такого я не желаю даже ему. Страшно подумать, что могло бы случиться, если бы на его месте была ты.
Я снова не нашлась с ответом.
— Надо уходить, Алесия, время визита истекло, — сказал Эбрел.
Но я не ушла — и тут же об этом пожалела. Потому что в палату за стеклом прошла медсестра в белом, она щёлкнула каким-то тумблером, и прямо перед медицинской капсулой с Климом возникла чёткая голограмма двух людей. У них были правильные, очень похожие на Клима лица, и сутулые, согнутые горем спины.
— Это видеосвязь с землёй, — сказал Эбрел, — это родственники Зегзицы. Нам лучше выйти.
— Говорите, — сказала медсестра голограммам, — он может вас услышать. Это будет ему полезно.
— Сыночек! — сказала женщина.
И меня затошнило. Увидеть убитых горем родителей Клима — что могло быть хуже.
— Идём, я же говорил тебе, — сказал мне Эбрел.
И Эбрел, буквально, вынес меня из палаты.
— Я пойду, поговорю с врачом, — сказал Эбрел, усаживая меня на жёсткую скамейку — а ты пока подожди меня здесь, я отвезу тебя обратно в «Оршойю».
Эбрел взял мои пальцы, поднёс их к своим губам и поцеловал.
— Здравствуйте, инспектор Виллемс.
Я подняла взгляд, и увидела, что Эбрел обращается к мужчине средних лет, одетого в классический тренч поверх костюма-тройки, и державшего в руках шляпу. Он, видимо, только что подошёл к нам.
— Здравствуйте, господин Доньярт, — сказал этот человек, — здравствуйте, барышня, — обратился он ко мне, — вы только что навещали пострадавшего? Клима Зегзицу?
— Да, — сказала я, силясь понять, что означает слово «инспектор»
— Кем вы приходитесь пострадавшему?
— Я… я просто…
