пещеры, а вечером залетают обратно. Вылетают на рассвете вместе с солнцем, а возвращаются на закате, перед наступлением ночи.
– Ты что, забыл? – вмешался Паоло. – Я ведь говорил Марку, что нам нужно будет подождать, пока птицы вылетят из пещеры, и только потом прыгать.
– Точно, – подтвердил Марк. – Но там действительно так много ласточек?
– Вы сами все увидите. Только не ласточки, а стрижи.
– Почему же она называется Пещера ласточек? – удивился Хельдер.
– Стрижи ведь похожи на ласточек, – объяснил гид, – кто-то так назвал, вот и закрепилось. Но там не одни стрижи, еще разные виды попугаев.
– А вон те птицы похожи на кондоров, – сказал Артуро, глядя в небо.
– Да, – сказал Марсело, – но эти птицы не живут в пещере.
– И люди тащатся сюда, чтобы поглазеть на птичек? – удивился Артуро.
– Еще как тащатся. Но по вечерам людей, конечно, больше. Вот увидите, колодец – это нечто особенное, но вылет птиц – совсем невероятное зрелище.
Пещера в виде конусовидного колодца была глубиной более пятисот метров, но прыгать разрешалось на первый нижний ярус, до которого было почти четыреста метров. Артуро прыгать не особо хотелось, к риску он привык, но не питал никакого интереса к экстремальным видам спорта. Они и раньше уже вытворяли нечто такое, но он никогда не разделял энтузиазма Марка и Паоло, вечно подбивавших остальных на опасные приключения. Артуро подумал, что ему куда больше по душе каньонинг, скалолазание и дюльфер – в общем, все то, где веревка удерживает тебя от падения в бездну.[22][23]
– Ну, если в колодце такая толпа птиц, может, прыгнуть у нас не получится, – сказал он.
Его тут же закидали насмешливыми шутками, лишь гид Марсело промолчал.
– Ого, да Дюбах у нас тут дал заднюю, ребят! – со смехом воскликнул Марк.
– Как там, штаны сухие? – заботливо спросил Хельдер.
– Оставьте его в покое, – вступился Паоло. – Если ему не хочется, он не обязан прыгать. Ты можешь спуститься по веревке. Говорят, снизу открывается фантастический вид на пещеру. Не обращай внимания на этих идиотов.
– Паоло, да он описается от восторга, ты чего, – сказал Марк. – Не подначивай его отступать.
– Я не ребенок, Марк, – отрезал Артуро. – Вот доберемся до места, и я решу, как спуститься. В отличие от вас, жизнь свою я ценю.
– Я свою тоже ценю, но от жизни надо брать все, уж поверь.
– Ты абсолютно прав, Марк, поэтому мы и здесь, – подхватил Хельдер. – Посмотрим пещеру и получим дозу адреналина.
– Ладно вам, парни. Пусть каждый спускается так, как ему хочется, – примирительно сказал Паоло. – У нас будет время, чтобы определиться, все равно придется дождаться вылета птиц.
Идея отправиться в Акисмон принадлежала им с Марком, и Паоло надеялся, что новый опыт для всех будет приятным, а не травматичным.
Они продолжали молча спускаться дальше, проигнорировали встретившийся по пути второй столик с сувенирами и вскоре в просвете между деревьями и известняковыми скалами увидели широкий деревянный настил – он тянулся по краю бездны. Хоть все четверо успели многое повидать, от открывшегося с этой площадки вида они онемели. Перед ними разверзлась величественная, невероятных размеров пропасть. Они стояли у Пещеры ласточек.
6
Простой люд верит, а ведьмы признаются в том, что в определенные ночи они смазывают палку и летают на ней или же мажут себя под мышками и в иных местах, где растут волосы.
Протокол инквизиции XV века об отравлении растениями для получения видений
Зал аутопсии занимал нижний этаж бывшего морга в пристройке университетской больницы Маркес-де-Вальдесилья, но кабинеты судмедэкспертов находились чуть выше по улице, в том же здании, что и Сантандерский суд. Клара Мухика обычно не пользовалась главным входом, предпочитая запасной, который вел прямиком в кабинеты службы судебных приставов и в архивы. Туда она и влетела стремительно, доверив обоим своим помощникам, Педро Мигесу и Альмудене Кардоне, производить вскрытие болотного трупа без нее. Клара сгорала от любопытства. Когда-то в университете они изучали что-то очень похожее на то, что обнаружилось при осмотре тела Ванды Карсавиной, но у Клары сохранились лишь смутные воспоминания, она даже не предполагала, что может столкнуться с подобным сама. Кому вообще в двадцать первом веке мог прийти в голову такой странный метод убийства?
После того как Валентина по телефону сообщила, что личность принцессы установили, это лишь усилило интерес Клары. Час назад она получила результаты экспертизы и не поверила своим глазам. Она минут сорок прочесывала интернет, рылась в книгах и архивах, так что у нее успело сложиться достаточно четкое представление о том, как именно была убита Ванда Карсавина, но изумление не ослабевало. Клара в который раз перечитала заключение, полученное по факсу из Мадрида, и набрала номер Валентины. Поразительный способ убийства имел, скорее, второстепенное значение, но многое говорил об убийце – о его странном образе мышления.
Из коридора донеслись быстрые, энергичные шаги, судмедэксперт поняла, что это Валентина Редондо и сержант Ривейро. Когда дверь открылась, Клара даже не оторвала взгляда от монитора.
– Ну наконец-то. Я думала, вы приедете раньше.
– Я тоже. Но пришлось доложить капитану, а он, скажем так, чуть не лишился чувств, – ответила Валентина.
– Можешь не объяснять, будто я Карусо не знаю, – улыбнулась Мухика.
– А потом надо было связаться с твоим приятелем Талаверой, чтобы он отправил запросы в телефонные компании. Посмотрим, получится ли отследить телефон принцессы.
– Звонить его светлости в такую рань? Ох, Валентина, вы так никогда не подружитесь. – Клара знала, что, несмотря на взаимное уважение, у Редондо и Талаверы никак не получается найти общий язык.
Валентина криво усмехнулась, и они с Ривейро сели напротив стола Клары. Ривейро искоса взглянул на стол для переговоров, который, судя по всему, использовать никто не собирался. Валентина не стала терять времени и заговорила:
– Спасибо, что согласилась встретиться. Знаю, ты проводила вскрытие тела с болота, но нам позарез нужно выяснить детали смерти Ванды Карсавиной, отсюда мы поедем в конюшни и в Фонд Комильяса.
– В конюшни? Во дворец Ла-Магдалена?
– Да. Она жила там, ее пригласили прочесть курс по средневековой истории.
Ривейро, уже державший наготове блокнот, вмешался:
– Только, Мухика, в этот раз давай попонятней, ладно? Без этих ваших терминов, а то я потом в своих заметках ничего не разберу.
– А он у тебя сметливый, – хмыкнула Мухика, – писать умеет.
Ривейро, давно привыкший к колкостям судмедэксперта, лишь улыбнулся. Они были знакомы много лет, и отношения у них сложились вполне непринужденные.
– Давай уже, рассказывай, – поторопила Валентина. – Ты полагаешь, Ванду Карсавину убили с помощью средневекового бальзама из… как его… дурмана? Или это растение иначе называют?
