ты быть сверху, Дуся!
Глава 11
Я сейчас ощущаю себя удивительно одиноким. Я так привык к присутствию друзей рядом, к возможности посоветоваться с ними, поговорить, да просто расслабиться, что их отдаление причиняет боль, похожую на физическую. Очень-очень не хочется думать о том, что Терин с Брианной что-то затевают против меня. Терин и Брианна — настолько близкие мне люди, ближе, кажется, только дочь. И жена. Наверное, стоило поссориться с Эрраде раньше, лет двадцать назад. Было бы не так больно.
Не помню, чтобы когда-то я страстно мечтал стать королем. Меня вполне устраивала должность помощника отца. Ну, сказать, что я вообще лишен тщеславия и честолюбия — значит, погрешить против истины. И, тем не менее, я знал, что буду править, но не старался это время приблизить. И, знаете, всегда любил своего отца. Вспыльчивого, грубого и великодушного короля Деларона. Жаль, что и его нет рядом.
Вот так, грустно размышляя и подавляя совершенно недостойное государя желание пустить слезу от жалости к себе, любимому, я направляюсь к семейной усыпальнице.
Зажигаю факелы один за другим, медленно спускаясь вниз. Ступеньки старые, неровные, гладкие. По ним приятно ходить. Наша усыпальница никогда не казалась мне страшным местом. Здесь очень тихо всегда и удивительно спокойно. Как будто, спускаясь к предкам, ты оставляешь за дверями все мирское, все наносное и ненужное.
Помещаю факел в кольцо на стене и останавливаюсь перед саркофагом отца. Простая белая плита сверху и надпись: Деларон Великий. И годы жизни. Про Великого отец сам придумал лет так за пять до смерти. Пусть меня назовут Великим — сказал он. Мол, хочу и все. Ну, в общем-то, не проблема, что хотел, то и написали. Народ, правда, это веяние не поддержал, и Деларона как называли тогда, так и сейчас вспоминают под именем Деларон Косматый. Но это долгая и не совсем приличная история, не хочу ее рассказывать. Главное, надпись именно такая, как нужно.
Стою я перед саркофагом и спрашиваю:
— Что делать, папа? Иоханна пропала, и никаких следов. Я поссорился с Эрраде. И да, с твоей дорогой Брианночкой тоже. Думаю, ты бы это не одобрил. Хотя, как посмотреть. Уж очень логично все складывается. Сынок твой младшенький подрос, она же дама еще очень даже боевая. Пардока на трон, ее в регентши, а меня сюда — рядом с тобой. Помню, Терин мне обещал когда-то склепик с музычкой. Кажется, время пришло. Отец, я одного не могу понять — ну ладно, Брианна — у нее есть резон убрать меня с трона. Но Терину это зачем? Да, мы поссорились, но не настолько, чтобы… А тут… Ну все указывает на то, что он причастен! Но логики в этом нет. Улики собраны, а причина не найдена. Папа, папа, что мне делать?
Я вздыхаю, опускаю голову.
И тут с саркофага с грохотом слетает крышка и из гроба поднимается во весь рост король Деларон. А если точнее — его забальзамированный труп.
— Умри! — кричит он, и я понимаю, что ответ на мой последний вопрос получен, только он меня не устраивает.
Начинаю отступать, успеваю схватить факел. Мертвец тем временем пытается вылезти из саркофага. А я испытываю ужас пополам с любопытством — удастся ему это или нет. Проблема в погребальном одеянии. Нормальные тряпки, вроде классического савана, наверное, истлели бы уже, но вот эта конструкция, в которую был обряжен покойный король, так плотно заткана золотом, и такая длинная, что порвать ее весьма затруднительно. Не знаю, откуда взялась такая традиция — одевать покойного монарха в длинные и узкие погребальные одеяния, но сейчас я этому рад.
Все еще отступаю. Мертвец же пытается сделать хотя бы шаг. Уж простите, считать это отцом я никак не могу, а потому как хочу, так и называю. По-хорошему, надо бы бежать и звать на помощь, пока это чудовище не выбралось, но мне все еще дико интересно — как оно намерено это сделать — борта у саркофага достаточно высоки.
При этом оно повторяет:
— Умри-умри-умри.
Однообразно так. Без выражения. Первый раз явно лучше получилось.
И руки ко мне тянет. Я так полагаю, чтобы помочь мне осуществить это требование. Как-то даже становится скучно, но тут чудовище делает-таки решительный шаг, спотыкается, выпадает из саркофага, я слышу хруст и все. Не шевелится больше.
Тогда я понимаю три вещи: первое — меня только что пытались убить; второе — я в очередной раз выжил; третье — здесь явно порылся некромант; четвертое — это было самое идиотское покушение на мою жизнь.
Мне становится весело, и вот так, похихикивая, я и выбираюсь на свежий воздух. Право слово, Терин не мог быть здесь замешан! Для него все это так глупо и мелко! Если бы Терин хотел меня убить, ему бы это удалось. От этой мысли веселье у меня резко убавляется. Ничего не понимаю!
По пути к себе отдаю распоряжение навести в усыпальнице порядок, а сам продолжаю предаваться невеселым мыслям.
Тоска зеленая. Это было самое нежное из всех определений, какое я могла дать настроению, воцарившемуся во дворце. Терин ходил с серьезной мордой. Спасибо, что хоть по ночам не продолжал в том же духе, а то вообще убила бы!
Брианна вот тоже веселым настроением не поражала. Сынок ее тихим мальчонкой оказался. В библиотеку забился и не видно, не слышно ребенка. Попробовала я его как-то раз на прогулку выпихнуть, даже хотела ради него охоту организовать. Нет, ни хрена! Не интересно ребенку это чисто мужское занятие! Ему приятнее библиотеку нашу шерстить. Видите ли, в Эрраде уникальная коллекция литературы на интересующую его тему. Я даже позавидовала немножко, что Лин не такой любознательный. Учиться и книжки читать ему не интересно, а вот поэкспериментировать и колдануть не глядя — это он любит. И в кого только такой маг — сам себе режиссер? Хм… я подозреваю в кого, но не признаюсь в этом даже самой себе. Ну, разве что только где-то в глубине души тихонечко шепну, что это он в маму такой.
Одним словом, скучно стало в нашем королевстве… точнее в княжестве… впрочем какая разница! После появления Брианны прошло три дня, и я поняла, что взвою от тоски, если хоть что-нибудь не произойдет. Вот не поверите! Я даже забавы ради попробовала Брианну на бой вызвать, а она только кисло так на меня посмотрела и сказала какую-то фигню о том, что негоже нам на виду у всех
