рука обхватывает её, большой палец ласкает твёрдый сосок, когда она делает быстрый вдох. — Моя, — говорю я, затем повторяю процесс другой рукой. — Моя, — повторяю я. Я смотрю в её широкие голубые глаза и улыбаюсь, прежде чем обхватить её рукой за талию и притянуть к себе.
— Если мы сделаем это, оно будет моим. Это тело — моё. Если ты попытаешься скрыть его от меня, я не буду счастлив, — говорю я ей в губы, касаясь кожи.
Она не отвечает, просто смотрит на меня широко раскрытыми глазами.
— Ты понимаешь, Эбигейл?
— Да, Дэмиен, — говорит она с придыханием, и я улыбаюсь.
— Хорошая девочка, — шепчу я, наблюдая, как расширяются её зрачки при этих словах, и когда я целую её, на моих губах играет улыбка. Поцелуй не сладкий. Он не наполнен улыбкой. Он состоит из зубов, языков, тяжёлого дыхания и розовых ногтей, впивающихся в мои плечи, прежде чем я отодвигаю её назад, прижимаю к изножью кровати и толкаю вниз. Она сидит там, откинувшись на локти, и охренеть, как эта женщина выглядит как у себя дома в моём пространстве. Она улыбается соблазнительной улыбкой, словно любая унция стеснения вылетела в окно, и мне это тоже нравится.
Медленно, наблюдая за ней, я делаю один, два шага назад, чтобы полюбоваться ею, и я не упускаю того, как она использует это расстояние, чтобы позволить своим глазам блуждать по мне, особенно когда я сдвигаю свои боксеры вниз, толкая их, пока они не падают на пол. Затем её маленький язычок высовывается, облизывая её полные губы, пока она пристально смотрит.
Она — сахар и пряности, и мне не терпится узнать, такова ли она на вкус.
Стоя на коленях у изножья кровати, я провожу пальцем по центру кружева, чувствуя, что ткань уже влажная, и прислушиваясь к слабому свисту воздуха, который выходит из её легких при этом движении.
— Боже, ты выглядишь такой красивой, всё разложено для меня, как на моём собственном пиру, — говорю я, проводя пальцем вверх и вниз по линии, где, как я знаю, она уже намокла. Мой палец перемещается к линии между тканью и её кожей, пробегая вниз, где её бедро встречается с её киской, подтверждая, что она уже намокла. — Я не могу больше ждать ни секунды, чтобы узнать, какова ты на вкус.
— Это не… Дэмиен…
— Я собираюсь съесть эту киску, Эбигейл, — говорю я, большим пальцем цепляя трусики и оттягивая их в сторону, пока она не предстанет передо мной.
Господи Иисусе. Совершенство. Мой член покачивается в знак согласия.
— Я не думаю… — Я перестаю пялится на её рай и перевожу глаза на её тело, сиськи всё ещё свободны от чашечек лифчика, локти на кровати, светлые волосы каскадом падают на матрас.
— Кто-нибудь когда-нибудь лизал тебя здесь? — спрашиваю я, проводя пальцем по её центру, захватывая влагу. Когда я достигаю вершины, я нежно обвожу её набухший клитор, и все её тело дрожит, а с губ срывается хныканье. — Ответь мне.
Она качает головой.
— Никто? — спрашиваю я, изогнув бровь.
— Это… Мужчинам это не нравится. — Я останавливаюсь, уставившись на неё, чтобы понять, серьёзно ли она говорит. Её губа снова зажата между зубами, самоуверенная вуаль спадает и обнажает ту неуверенную сторону, которую я видел раньше.
Надо над этим поработать.
— Мальчикам, возможно, нет, детка. Но мужчинам? Мужчины любят, когда женщина выкрикивает их имя, пока их голова находится между её ног. — Снова дрожь во всём теле, и зубы покидают её губу, когда она делает дрожащий вдох.
— Хорошо?
Как бы мне ни хотелось, я не буду этого делать, если ей это не нравится.
Даже если, пропустив эту часть, убьёт меня.
Но потом я вижу это — крошечный, сладкий кивок её головы, её подбородок чуть опускается вниз, и это всё, что мне нужно для уверенности, чтобы опустить голову вниз, прижаться к ней языком и провести им от её отверстия до её клитора, посасывая чувствительную точку на вершине.
Её руки ослабевают, и она громко и глубоко стонет, падая спиной на кровать. Мой язык быстро щёлкает по её клитору, и её голос становится громче, когда она отрывает спину от кровати, выгибаясь так, как я хотел бы наблюдать.
— Господи, блять, Дэмиен! — кричит она. Моё имя на её губах заставляет меня потянуться вниз, поглаживая свободной рукой свой член. Я продолжаю есть её, трахая её киску языком, пока мой нос теребит её клитор, затем перемещаюсь вверх, чтобы снова пососать её клитор. Она бормочет, стонет, пытаясь притянуть меня ближе и прижаться самой. Уголком глаза я замечаю, как её рука движется вверх, затем обратно к кровати, нерешительно.
Я знаю, чего она хочет.
Я убираю руку со своего члена, хватаю её запястье и двигаю им, пока оно не упирается в мою голову. Мгновенно её пальцы обвивают пряди моих волос и нажимают сильнее, требуя того, что ей нужно.
Я стону на её клиторе, мне нравится это, я хочу дать ей всё и даже больше, а вибрация заставляет её стонать ещё громче. Ослабив хватку на её запястье, я перемещаю два пальца к её входу, посасывая и пощипывая её клитор, легко проникая внутрь и вызывая ещё один глубокий стон моего имени. Пока я трахаю её, её рука сильнее давит на мою голову, и, блять, если я не улыбаюсь в её киску.
— Блять, да, Дэмиен, чёрт! Прямо тут, прямо тут, я собираюсь…
И тут я останавливаюсь.
Я поднимаю голову вверх, продолжая трахать её пальцами, но глядя на неё. Она издаёт неодобрительный звук, и я хихикаю над ней.
— Дэмиен! — говорит она, её голос в отчаянии. — Я была близка!
— Я знаю, детка. Я позабочусь о тебе, не волнуйся. — Её бедра качаются, с губ срываются стоны и хныканье, а я продолжаю работать пальцами в ней, прижимаясь к её точке G, каждое движение заставляет её дёргаться.
— Дэмиен, пожалуйста! — Она задыхается, извивается, ища хоть что-нибудь, что могло бы перенести её через край. — Мне нужно больше!
— Ты хочешь мой член, детка? — спрашиваю я, двигаясь, чтобы встать,
