общем, так и с этим делом в частности.
Он решил, что идея заказать еду была просто ужасной, хотя и основывалась на здравом смысле. Встреча с Ханной Уиллис для обмена информацией – и только с этой целью – намечалась на восемь вечера. Детектив-инспектор прибыл на сорок минут раньше, потому что не успевал заехать домой, поэтому логичным казалось перекусить до прибытия девушки. В любом случае в холодильнике холостяцкой берлоги хранились только соусы да повесившаяся мышь. Однако сейчас время уже приближалось к восьми, а Том успел в итоге съесть всего один ломтик картошки с сыром. Ханна увидит полную тарелку и подумает, что собеседник – невоспитанный грубиян. Он же этого совсем не хотел.
Причина, по которой ему не удалось расправиться с аппетитно выглядящим хот-догом и покрытой сыром картошкой фри, заключалась в непрерывном потоке звонков в последние полчаса. Сначала поступил вызов от патологоанатома Чарли Мейсона. Он сообщил, что записи дантиста мистера Батлера не содержали ни объяснения его измененных зубов, ни деталей по назначению того срочного приема за несколько часов до смерти покойного, на который тот так и не явился. Отчет доктора Мейсона был очень кратким и резким. Видимо, он все еще злился на детектива-инспектора за постыдный дневной инцидент с выдуманным звонком. Патологоанатом подтвердил, что кровь в желудке Батлера по результатам анализа оказалась человеческой и определенно не принадлежала погибшему, хотя и воздержался от предположений о причинах данного факта.
Затем позвонил Манеш Патель из техотдела и сообщил, что не может получить доступ к телефону мистера Батлера. Стерджесс снова связался с доктором Мейсоном и попросил встретить в морге коллегу, чтобы попытаться разблокировать устройство с помощью отпечатка пальца покойного. Как ни странно, патологоанатом почти сразу согласился, хотя, во-первых, уже собирался уходить домой, а во-вторых, такие действия с телефоном погибшего в лучшем случае могли считаться полулегальными.
Потом Стерджесс получил неожиданный звонок от главного инспектора Клейборн с распоряжением как можно скорее вернуть телефон Батлера его работодателям из «Мягких касаний» и даже удивился, что начальница так задержалась с исполнением просьбы от богатых и влиятельных шишек. Видимо, играла в гольф или проводила совещание, пока адвокаты компании обрывали телефоны с целью поскорее решить досадное недоразумение. Стерджесс попытался возразить, что дело не простое самоубийство, но безуспешно.
Он крайне неохотно отправил сообщение Сознательному Гражданину, своему таинственному благодетелю, с объяснением ситуации и был одновременно в восторге и в ужасе, когда Клейборн перезвонила всего пять минут спустя и заявила подчиненному, что передумала и что телефон следует оставить, пока не станет ясно, считается тот важной уликой или нет. Кто мог иметь такое влияние, чтобы главный инспектор кардинально изменила свое мнение за столь короткое время? Возможно, Стерджессу стоило испытать некоторое злорадство или мстительное удовлетворение, получив весомую поддержку неведомых сил после многих месяцев бесплодных попыток докопаться до истины, получая постоянные отказы, считаясь чудаком и действуя в одиночку, но он лишь ощутил возросшую тревогу из-за заключенной сделки с дьяволом.
Он сидел в кабинке кафе с баром при кинотеатре «Рокси». Место встречи предложила Ханна. Главный вход был в переулке, но большие окна давали прекрасный обзор города. Внутренняя обстановка выглядела как в одной из американских закусочных: с хромированными столами и диванчиками из красной кожи. На стенах висели афиши старых картин с Братьями Маркс[11] и Тремя балбесами[12] вперемешку с броскими плакатами классических фильмов ужаса, на которых скудно одетые леди кричали, прижимая к щекам ладони, пока отвратительные монстры подкрадывались к ним. Даже в разгар жары в понедельник вечером это место пользовалось популярностью.
Лишь заказав еду, Стерджесс заметил, что расположился в кабинке с постером «Крови вампира» на стене. Он особенно бросался в глаза благодаря тому факту, что главный злодей, изображенный в угрожающей близости к ожидаемо кричащей пышногрудой блондинке, привязанной к столу, обладал приметными бровями, формой напоминающими летучих мышей. Еще одной яркой деталью была подпись: «Ни одна женщина не избежит опасности от рук самого пугающего чудовища в истории фильмов ужасов». Стерджесс всерьез подумывал, не пересесть ли, так как постер казался явно неуместным, причем сразу по нескольким причинам.
На другом конце линии детектив-сержант Уилкерсон заканчивала доклад: она запросила детализацию звонков с телефона Батлера и выписки по его банковским операциям, осмотр квартиры погибшего не выявил никаких странностей, токсикологический отчет по состоянию водителя грузовика, как и ожидалось, пришел отрицательным на следы алкогольного опьянения и других веществ. Стерджесс подозревал, что мужчине просто не повезло оказаться не в том месте не в то время.
– И наконец, – подытожила Андреа, – я перепроверила по нашим базам данных: никаких новых тел с такими же необъяснимыми приметами не всплывало ни в Мерсисайде, ни в Чешире, ни в Йоркшире, ни в Дербишире – ничего необычного, что могло бы пролить свет, откуда взялась обнаруженная в желудке Батлера кровь. Но тамошние офицеры обещали держать меня в курсе, если вдруг что-то появится. Еще я связалась с донорскими центрами и отделениями больниц, ответственных за переливания. Там утверждают, что всё на месте, краж не зафиксировано.
– Понял, – вздохнул Стерджесс. Уилкерсон умела думать наперед. Сам он даже не вспомнил про донорские центры, хотя их точно стоило проверить. – Хорошо, продолжим искать завтра.
– Конечно, босс.
– И еще… э-э… Отличная работа, Андреа.
– О, спасибо, – удивленно отозвалась детектив-сержант. – До завтра… Том. – Даже по телефону было слышно, как она поморщилась, назвав начальника по имени, чего раньше никогда не делала.
– Пока.
Стерджесс признался себе, что его попытки улучшить навыки коммуникации с коллегами только подчеркнули, насколько неуживчивым типом он казался в глазах окружающих. Пожалуй, следовало пересмотреть ранее отвергнутую идею купить коробку пончиков для участка.
Он взглянул на тарелку с едой. Ранее аппетитный сыр сейчас остыл и превратился в тягучую массу весьма печального вида. Однако если действовать быстро, то можно успеть покончить с трапезой до того…
– Привет.
Стерджесс вздрогнул.
– Ой, прости, не хотела тебя напугать, – извинилась Ханна.
– Ничего страшного, – смущенно промямлил он и встал из-за стола, чтобы поприветствовать ее.
– Я пришла чуть раньше. Расслабься и доедай, я мешать не буду.
– В любом случае все уже остыло.
Последовала неловкая сцена, когда обе стороны попытались поцеловать друг друга в щеку, пожать руку и обнять в качестве приветствия, но, что принципиально важно, каждый в разное время. В результате этого неуклюжего танца Стерджесс наконец ограничился торжественным и абсолютно платоническим похлопыванием Ханны по плечу, после чего они заняли свои места, сгорая от желания забыть последние пару минут.
– Как поживаешь? – решительно окунулся в беседу Том.
– Хорошо. Только что вернулась из Лондона после развода, – выпалила Ханна и тут же поморщилась. – В смысле, документы еще в работе, но дело к тому идет. – Она залилась ярким румянцем, и Стерджесс предположил, что начало разговора планировалось совсем другое.
– Что ж, должен отметить, ты прекрасно выглядишь. Развод тебе к лицу.
– Спасибо.
Произнося совершенно искренний комплимент, Том внезапно осознал, что сам он сидел в костюме трехдневной свежести с пятном горчицы на галстуке, который забыл сменить, и выругался про себя. Следовало назначить встречу так, чтобы осталось время заехать домой.
– Головные боли по-прежнему беспокоят? – спросила Ханна.
– Уже гораздо меньше, спасибо. Я перестал налегать на кофеин и вообще пытаюсь вести более здоровый образ жизни.
– Это правильно, – пробормотала собеседница рассеянно, глядя не столько в лицо Стерджессу, сколько на его макушку. – Очень правильно.
– У меня что-то застряло в волосах?
– А? – настала очередь Ханны вздрагивать от неожиданности. – Нет, нет. Боже, прости, пожалуйста. Я… рассматривала афишу на стене.
– Понятно, – кивнул Стерджесс, бросая через плечо взгляд на предмет обсуждения. – «А теперь начинается крик»?
– Да, – подтвердила Ханна. – Похоже, любопытная вещь. Хотя нет, совсем не любопытная. Даже не знаю, зачем это сказала. Я ненавижу фильмы ужасов.
Как раз в этот момент рядом с их столиком возникла официантка с волосами, выкрашенными в синий цвет.
– Привет! Будете что-нибудь пить?
– О да! – выдохнула Ханна. – Большой бокал белого вина, пожалуйста.
– А вам, сэр?
– Стакан воды, будьте так добры.
– Что-то не так с едой? – озабоченно уточнила официантка, заметив нетронутую картошку.
– Нет, нет, – заверил Стерджесс. – Извините, я просто… потерял аппетит.
– А-а, – не особенно убежденно протянула синеволосая девушка. – Если хотите, могу подогреть.
– Благодарю, не надо, – покачал головой Том и отдал тарелку. – Можете уносить. Спасибо большое.
– Уверены?
– Да, еще раз спасибо.
– Тогда ладно, – задумчиво надув щеки, вздохнула официантка и удалилась, с подозрением рассматривая еду
