Роберт Байлот и они пошли вместе.
Вскоре начало светать, и ко мне пришел Беннет за водой для чайника. Я пошел в трюм за водой, и, как только туда спустился, они закрыли за мной крышку.
Тем временем Генри Грин и какой-то матрос пошли к плотнику и отвлекли его внимание разговором, выжидая, пока капитан не выйдет из каюты, что тот вскоре и сделал. Тогда перед капитаном появились Джон Томас и Беннет, а Вильсон, подкравшись сзади, схватил его за руки и связал их за спиной. Капитан спросил, что они задумали, и ему ответили, что он об этом узнает, когда очутится в шлюпке.
Пока все это происходило, Джуэт преследовал Джона Кинга до самого трюма, но Кинг решил защищаться и, схватив шпагу, не давал Джуэту к нему подступиться. Возможно, Кинг и убил бы Джуэта, если бы остальные не пришли к тому на помощь. Тут Джона Кинга привели наверх и поставили рядом с капитаном.
Затем к борту судна подтянули шлюпку, куда заставили спуститься тех бедняг, которые страдали от болезней и увечий.
Тут капитан обратился ко мне, ибо я подошел как можно ближе к люку, чтобы поговорить с ним. Я на коленях умолял их опомниться во имя бога и поступить так, как они хотели бы, чтобы поступили с ними. Но мне было приказано убраться в каюту, чтобы капитан не мог поговорить со мной.
Плотник Филипп Стаф, находившийся на свободе, спросил заговорщиков, уж не хотят ли они, чтобы их повесили по возвращении домой? Что ж до него лично, то он не намерен оставаться на судне, если они не вынудят его к этому силой. Тогда плотнику предложили идти в шлюпку, ибо они не собирались его удерживать. «Я пойду, — сказал Стаф, — если мне отдадут мой сундук со всем содержимым». Они спустили сундук в шлюпку, и плотник подошел ко мне, чтобы проститься.
Я пытался убедить его остаться на судне, говоря, что если он так поступит, то сможет добиться благополучного исхода. Но плотник ответил, что, как он полагает, бунтовщики в любом случае будут рады взять их обратно на борт, ибо капитан сумел убедить его, что на всем судне нет никого, кто мог бы привести корабль домой. «Но, — добавил он, — если судно и шлюпка разойдутся, чего мы по своей воле не допустим, ибо будем следовать за судном, то, когда вы дойдете до мыса Дигс, оставьте вблизи места, где водится дичь, какой-нибудь знак, что вы здесь были». Он сказал, что сделает то же самое для нас, если придет туда первым, и я, обливаясь слезами, с ним расстался.
Тут начали сгонять больных из кают в шлюпку, но, поскольку Френсис Клементс был другом Джона Томаса, а бочар — другом Беннета, между этими двумя людьми и Генри Грином произошел спор. Грин настаивал, чтобы все покинули судно, а Беннет и Томас — чтобы их друзья остались. В конце концов Грин был вынужден уступить.
Между тем некоторые матросы вели себя так, как будто судно было взято на абордаж и они могли безнаказанно грабить, взламывать сундуки и рыскать по всем уголкам.
Но вот все несчастные были брошены в шлюпку. Вот их имена: капитан Генри Гудзон, его сын Джон Гудзон, Арнольд Лэдлоу, Сайдрак Феннер, Филипп Стаф, Томас Вудхауз, Адам Мур, Джон Кинг и Майкл Бат. Плотник упросил негодяев оставить им мушкет, пороха и пуль, несколько пик, чугунный горшок с какой-то пищей и ряд других вещей.
Пока судно выходило из льдов, шлюпка все еще была привязана к корме. Но когда льды были почти совсем оставлены позади, канат на корме перерезали, подняли марсели и судно пошло на восток в открытое море. Вскоре мы потеряли шлюпку из виду. Тут убрали марсели, поставили руль и оставили только фоки, чтобы заняться грабежом и обшарить все судно.
В трюме был найден сосуд, наполненный мукой, и еще один, наполовину израсходованный. Обнаружили также два маленьких бочонка масла, 27 кусков солонины и с полбушеля гороха. А в капитанской каюте нашли 200 сухарей, пек (2 галлона) муки и большую бочку пива. Но тут дозорный объявил, что опять показалась шлюпка, и они убрали гротовые паруса, подняли марсели и бежали, как от врага.
Наконец, подойдя к восточному берегу, судно поставили на якорь в месте, где глубина была 16 саженей, и попытались ловить рыбу сетью, но из этого ничего не получилось, ибо мешали скалы. Майкл Пирс подстрелил двух птиц, и здесь оказалось много ракушек. Мы собрали их и принесли на борт. Простояв здесь всю ночь и большую часть следующего дня, мы шлюпку не видели, да и вообще никогда с ней больше не встретились.
Но вот ко мне пришел Генри Грин и передал мне волю команды, чтобы я перебрался в каюту капитана и взял на себя его обязанности. Я сказал ему, что это больше подходило бы Роберту Джуэту; Грин возразил, что Джуэту не место в капитанской каюте и ему опасно доверять карты и путевые журналы капитана. Мне пришлось подняться наверх. Грин дал мне ключ от капитанского сундука и сказал, что лучшие из вещей капитана он отложил и сам ими со временем воспользуется. Мне также доверили хранение хлеба.
С попутным ветром мы пошли на северо-восток — курсом, предложенным Байлотом вопреки Джуэту, который советовал идти на северо-запад. Мы шли, не теряя из виду восточного берега. Но ночью с берега в корму подул штормовой ветер, мы попали во льды и шли среди них, пока не вмерзли. Впереди был такой толстый лед, причем и сзади его так быстро подгоняло к нам, что мы остановились и простояли здесь две недели, испытывая более жестокие лишения, чем когда-либо раньше.
Наконец, когда море очистилось ото льда, мы пошли дальше, не упуская из виду восточный берег.
Теперь среди команды начались разговоры о том, что Англия будет для нас не безопасной. Тут Генри Грин поклялся, что судно не станет никуда заходить, а останется в море, пока не будет получен документ с собственноручной подписью короля и печатью, гарантирующий нашу безопасность. Генри Грин стал теперь капитаном, и так называли его все остальные.
Все еще не теряя из виду восточный берег, мы
