не больше. Анализатор показал, что взрывчатка на основе циклонита.
— Пластит? Откуда он у нас?
— Это не ко мне вопрос, — пожал плечами эксперт, — Расчёт делался не на массовое поражение, а на точечное попадание в объект ликвидации. С учётом устранения препятствия в виде противоударного стеклопакета.
Хлуцевич понимающе кивнул и неожиданно обратился к Черову:
— Что скажешь, лейтенант?
— Если действительно использовали пластит, то версия с устранением местного авторитета летит к чёрту. Подобное применяют спецслужбы или военные. Это не самопал. Процесс очень технологичен и в сарае не сляпаешь. Необходимы промышленные мощности, а значит строгий учёт. Легко вычислить, где вещество произвели и откуда произошло хищение. Наши с этим заморачиваться не будут. Тротил или самоделки на основе удобрений. Этого в хозяйствах завались.
— Верно мыслишь, лейтенант, — похвалил Хлуцевич, — Только научись формулировать мысль более компактно. Что ты растекаешься по древу, как студент, от которого препод требует объём печатных знаков в докладе? К тому же упустил главное.
— То, что удар нанесён точечно? — подхватил Черов, которому понравилось рассуждать перед начальником, — Опять же спецы или военные. Наши бы пригнали грузовик с селитрой под окно и разнесли всё к едрене фене.
— Нет, — с сожалением глядя на молодого опера, ответил подполковник, — Главное в том, что преступники точно знали в какой палате находился объект ликвидации и не заморачивались на уничтожение всего здания.
Уязвлённый критикой Черов поник, но тут же воспрял, найдя новый повод для анализа.
— Всё равно Михаил Данилович прав, отправив потеряшек в БСМП. Здесь стены повышенного уровня крепости. Страшно представить последствия от взрыва в мотеле. И жертв было бы гораздо больше.
— Полковник прав в одном. Не следует торопиться с выводами, — погасил энтузиазм лейтенанта Хлуцевич, — Пока в точности не установим на кого организовывалось покушение, не следует конкретизировать. Нет никаких доказательств, что охотились на Золотарёва.
— Ну, как же! — по-мальчишески возмутился Денис, — А БПЛА и пластит?
— Просто умные, — пояснил свою мысль Хлуцевич, — Решили отвести от себя подозрения. Ты, например, уже купился на версию приезжих спецов, решивших устранить Золотарёва. А что им сделал этот парень? За что ему такая честь?
Вот от этого замечания Черов реально присел на пятую точку.
Пока офицеры делились суждениями, они успели обогнуть, подвергшийся удару корпус, и выйти к крыльцу центрального входа. Здесь-то лейтенант и приземлил задницу на одну из скамеек. Подполковник, словно, не заметив поступка прикомандированного, поднялся по ступенькам и скрылся за раздвижными дверями.
— Как же так, — растерянно прошептал Денис, выгребая из сумки листки, исписанные мелким, почти каллиграфическим почерком, — Получается, я строил все свои версии исходя исключительно из ложных предположений! Мне и в голову не пришла мысль, что потеряшки просто прятались от кого-то и путали меня, чтобы информация не просочилась за пределы Отрадного. Какие они диверсанты? Если бы они заминировали НПЗ или установили маячки наведения ракет, то по всем правилам ведения подрывной деятельности, выдвигались бы в заранее обусловленное место, где их поджидала группа прикрытия. А они попёрлись в центр агрохолдинга, где привлекли к себе внимание и местных СМИ, и милиции. Зачем, если они диверсанты?
— Второе, — Денис порвал, столь любовно записанные тезисы, и бросил обрывки в урну, — Главное не почему они прятались. Даже не от кого! А что такое они могли узнать, если за ними охотится столь мощная организация?
Мощная — это фигура речи. В понимании Черова, любая организация, способная просчитывать свои действия, привлекать сторонних исполнителей и организовывать устранение нежелательных свидетелей, поражала воображение. Самая крупная банда, действующая на территории агрохолдинга, передвигалась на лошадях и подводах, а погорела на том, что один из её участников выложил фотки в соцсети.
А тут БПЛА с пластитом!
Решив, что просто необходимо зафиксировать свои новые мысли, дабы потом не сбиться с верного направления, Черов достал планшет и принялся оформлять пришедшую на ум версию в виде рапорта начальнику следственной группы.
Ему бы опыта побольше или посоветоваться с кем-то... Юношеский задор только у Стивенсона или Жюля Верна приносил положительные плоды... или результаты.
Занимаясь графоманией Черов пропустил не только предварительный разбор полётов Хлуцевича с оперативниками группы, но и корректировку планов, с раздачей новых заданий.
— Ты где лазил? — строго спросил подполковник, когда Денис подлетел с прорывной версией в деле о террористической атаке.
— Вот! — радостно сообщил лейтенант, протягивая ему планшет со своим свежим планом расследования.
— Забавно, — хмыкнул подполковник, прочитав измышления Черова.
Точнее, он произнёс другое, более ёмкое слово, но из-за этических соображений его не следует публиковать.
— Рад, что ты сумел развить мою мысль до гипертрофированных размеров, — это опять же перевод на цензурный язык, — Ты предлагаешь включить обоих в программу защиты свидетелей. На каких основаниях? На твоём предположении, что потеряшки стали свидетелями чьего-то преступления? Ты смотри, даже графу «следственные версии» заполнил! И пункт «А», и пункт «Б» имеется. «Предположительно гражданин Золотарёв, стал очевидцем насильственных действий в отношении гражданки Сафоновой и помог её скрыться из Пегас-Сити». А теперь что? Насильники догнали и решили ликвидировать свидетеля?
— Это же очевидно! — попытался убедить начальника Черов.
— Особенно пункт «В» понравился, — продолжил Хлуцевич, не обращая внимания на горячность лейтенанта, — «Время террористической атаки совпадает с временем прибытия капитана Любимова. Следует проверить его контакты на предмет координации действий террористов, с учётом, что федеральный агент имел полную информацию по местоположению гражданина Золотарёва». Мощно задвинул! Это просто космос!
— Есть теория, что преступники эволюционируют в ногу с прогрессом. Простота осталась на уровне бытовых преступлений. Чем мощнее ОПГ, чем сложнее схемы их преступлений. Сравните времена Шерлока Холмса и наши дни.
— Что книжки любишь читать меня предупреждали, но капитана
