к жестким мерам Сиарна вынудила своего темного брата исповедовать более мягкий подход к решению всех возникающих вопросов. Тут было от чего впасть в растерянность.
– Теперь, когда весь обитаемый мир окончательно разделен, – протянул Сейдуран, – возникает естественный вопрос – что дальше?
– Фигуры на доске расставлены, игра начинается.
– Насколько мне известно, после вашей прошлой партии оказалась испепелена почти половина Клиссы. На этот раз вы вознамерились стереть в пыль всю галактику? Я правильно понимаю?
Упрекать бога – рискованная затея, но Калим уже давно отбросил попытки соблюдения полагающейся почтительности. Как и любой другой человек, с возрастом он стал заметно более раздражительным, выплескивая на собеседника свою желчь по любому поводу. Не стал он сдерживать себя и сейчас.
– Только в том случае, если одна из сторон не получит на старте решающего преимущества, – Анрайс вперил в него испытующий взгляд.
Такого поворота, если честно, Калим не ожидал. Желая выиграть немного времени для обдумывания следующей реплики, он взял со столика бутылку и наполнил свой опустевший бокал.
– Уж не хотите ли вы сказать, – он неспешно, почти кокетливо сделал глоток коньяка, – что в моем лице вы нашли свой козырной туз?
– Скорее уж джокера, – лицо Меранина попыталось улыбнуться. – Я же не знаю, какие именно тайны вы храните, и какие возможности за ними таятся.
– А с чего вы взяли, будто у меня в закромах вообще припасено что-то подобное? Каким извилистым путем вы пришли к такому неожиданному выводу? Кто вас надоумил?
– Наблюдения. Сопоставления. Логика.
– Хорошо, я весь внимание.
– Что ж, извольте, – левая рука Меранина легла на стол, повернувшись ладонью вверх. – Как я уже говорил, моя сестренка не гнушается любых средств, если цель их оправдывает. Тем не менее, Республике довольно долго удавалось весьма успешно противостоять религиозной экспансии Клиссы, причем без использования каких-либо публичных инструментов. Впоследствии, когда республиканские власти начали действовать более решительно, вы даже почти сумели вышвырнуть Сиарну из своей зоны влияния.
В то же время, миры Конфедерации, несмотря на свое традиционное свободолюбие, в отличие от возглавляемой вами Республики покорились ей почти поголовно. Не прошло и двадцати лет.
Вы же с самого начала восприняли Сиарну и ее культ в штыки, еще тогда, когда небольшие и разрозненные группки почитателей Светлой Богини не представляли абсолютно никакой угрозы. Ни могуществу Республики, ни вам лично. Отчего так?
– Быть может, дело просто в том, что я жуткий параноик и шарахаюсь от всего, что кажется мне непонятным или подозрительным? Кроме того, если взаимодействие с традиционными религиями давно отлажено и прекрасно работает, то зачем что-то кардинально менять? Еще один новомодный культ вряд ли сделает людей более счастливыми. А вот нищими, разочарованными и злыми на весь белый свет – запросто. Зачем нам лишние хлопоты?
– Неплохая попытка, господин Сейдуран, но… нет, – Анрайс сплел пальцы на все еще обширном животе Меранина. Он выглядел определенно довольным. – Если все обстояло именно так, как вы говорите, то почему же несколькими годами ранее вас ничуть не обеспокоили почитатели Исшук-Кана? Они, помнится, пользовались весьма широкой популярностью, что даже обеспокоило представителей тех самых традиционных религий, но вот вам до их проблем тогда не было никакого дела. А Пророк Последнего Затмения? Люди массово продавали все свое имущество, чтобы в одном рубище уйти с ним в добровольное изгнание. Скандалы гремели на всю галактику! Конфедераты ему на перехват боевой флот отправили, а вы даже пальцем о палец не ударили. Выходит, вы далеко не всегда были таким параноиком? Что изменилось?
– Клоунов бояться – в цирк не ходить, – отшутился Сейдуран, хотя в его голосе особого веселья не наблюдалось.
– Но Сиарну, в отличие от них, вы восприняли крайне серьезно, – указательный палец Меранина пару раз назидательно качнулся. – Я имел беседы со многими вашими бывшими соратниками, узнал немало интересных подробностей, касающихся противостояния Республики и Клиссы, и из их рассказов сделал немного неожиданный для себя вывод.
Анрайс сделал паузу, подчеркивая значимость своих следующих слов:
– Вы испугались.
– Я же говорю – паранойя в терминальной стадии, – проворчал старик, сосредоточенно изучая содержимое своего бокала.
– Нет-нет, не увиливайте! Перечисленные мною потешные культы появились на сцене позже Сиарны, но их вы всерьез не восприняли, но вот на ее счет сразу же начали принимать активные меры противодействия. Вы увидели в ней что-то такое, что отличало ее от всех прочих и что вызвало у вас серьезную обеспокоенность. Что именно привлекло ваше внимание?
– Разведка мне много всего интересного рассказывала, – Сейдуран покачал остатки коньяка на дне бокала и вылил его в рот. – Некоторые доклады настолько сильно выпадали из привычной картины мира, что я предпочел перестраховаться и принять меры, не дожидаясь, когда подобные фокусы начнут твориться на наших улицах. Разгребать последствия как правило в разы тяжелей, чем предотвращать первопричину.
– И вновь отговорки, не дающие ответа на мой вопрос.
Голос Анрайса прозвучал слегка разочарованно, и Калим впервые ощутил легкое беспокойство. Огорчать богов – не самая благоразумная идея. В скверном настроении они начинают иногда творить с людьми весьма… скверные вещи. Перед его глазами до сих пор стояла картина того, что Темный Бог сделал с попытавшимся расстрелять его охранником. Видение того, как человек заживо усыхает и съеживается, точно мумия, а затем осыпается кучкой праха, до сих пор то и дело посещало Калима в кошмарных снах. И хоть ему самому, перенесшему некогда Песчаную Лихорадку, усыхать было особо некуда, утешало данное обстоятельство слабо.
– Многие из тех, с кем я разговаривал, – продолжал Анрайс, – отмечали, что вы, в отличие от всех прочих, практически сразу приняли как данность сверхъестественную природу Сиарны. Что выглядит несколько странно – наделенный огромной властью взрослый человек, хладнокровный, циничный – и вдруг уверовал в сошедших на грешную землю богов! Куда же вдруг подевался ваш легендарный скепсис, ваше въедливое недоверие, ваша неусыпная подозрительность?
– Говорю же – факты и еще раз факты. При всем своем старании я не мог втиснуть их в привычные логические конструкции, а потому в итоге пришел к одному-единственному объяснению – Сиарна и правда не принадлежит нашему миру. Я не знаю, кто она такая, кто вы такой, но в сложившихся обстоятельствах термин «бог» меня вполне устраивает.
– Такой прожженный материалист, как вы, и так легко сломался под напором необъяснимых фактов?! – брови Меранина удивленно
