что во время грозы, когда Цирс играет в небесах огненными стрелами, нельзя лезть в воду или прятаться под деревьями. Но никогда прежде не случалось, чтобы бог сам предстал перед ними. Разве мало ему было подношений? Несколько дней назад охотник Глузд притащил большого кабана, племя радовалось, предвкушая обильный ужин. Но в это время на горизонте возле заходящего солнца засверкали молнии, загремел гром. Дашан понял намек и приказал принести животное в жертву богу молний Цирсу. Не все были довольны таким решением, но он сказал: «Вы хотите, чтобы Цирс на вас разгневался?». Теперь этот огненный бог спустился с неба и сжег молниями Каруша. Так, что от того осталась кучка пепла. Племя в спешке бежало прочь от пещеры, ибо бог сказал, что она принадлежит ему. Разве можно было возражать? Позже, когда они остановились на лесной поляне, шаману пришлось объяснять людям, почему так случилось. Кабана хотели сожрать сами? Вот и получите! И не столь важно, что тушу, все же, отдали Цирсу. Несколько мужчин остались недовольны, вот и результат. Правильно шаман поступил, после его обличительных слов никто не посмел даже вякнуть. Теперь придется выбирать нового вождя. Только нет в племени достойных на это место. Утрак умный, но слабый, такого никто слушать не будет. Сулай здоровый, способен толстое дерево из земли вырвать, но соображения никакого. Такому подчинятся и получат неприятности, в результате неверных решений. Есть еще Хрушт, старик, несколько зим, и ляжет в землю. Как ни ломай голову, как ни думай, Дашан, взять нового вождя неоткуда.
Рядом присела на камень Траша, спросила:
— О чем задумался, Дашан?
— Не может племя без вождя, — буркнул в ответ.
— Сая рыдает, я не могу ее успокоить.
— Пусть рыдает, Каруша уже не вернуть.
— Почему бы тебе самому не стать вождем?
— Два лица только у бога ветров Хануя. А у меня оно одно, я не могу разорваться.
— Ты умный, справишься!
— Молчи, женщина! Если бы ты могла слышать духов, они бы тебе все объяснили!
— Так обратись к ним, вспомни древние молитвы!
«Это мысль!» — подумал шаман. Ночью, когда племя уснуло, Дашан принялся напевать молитву, которую заставил его выучить старик Суэх, прежний шаман. Там были слова о просьбе помощи у бога, к которому обратишься. Дашан ясно вспомнил облик бога молний Цирса. Лицо не человеческое, без малейших эмоций. Это неземное спокойствие его тогда поразило. Несчастный вождь, похоже, принял незнакомца за обычного наглеца, сильного и самоуверенного. За что и пострадал. Нельзя богам выказывать презрительное отношение.
Закончив молиться, шаман принял решение, к которому его подтолкнул древний текст. Он решил попросить помощи у бога! Если тот согласится некоторое время исполнять обязанности вождя, они будут спасены! О чем он утром и объявил соплеменникам. Не задерживаясь, Дашан взял двух воинов с копьями и отправился назад, к пещере, мысленно вознося молитву Цирсу, чтобы тот не уходил, а остался на месте.
Им повезло, когда добрались до места, у входа стоял сам Цирс, рядом застыл огромный пещерный лев. Рука бога молний пряталась в густой гриве, создавалось впечатление, что животному это приятно. Бог обратил к пришедшим свой лик и спросил: «С чем пришли?». Все трое пали перед ним на колени, а шаман, покосившись на сохранившуюся до сих пор кучку пепла, сказал: «Я, шаман Дашан прошу тебя, Великий Цирс, помоги Правильным людям!».
«Это кто здесь Правильные? — подумал Эйнар. — Кажется, они так себя называют».
— Какую ты ждешь от меня помощь? — лев при этом издал тихий рык, мужчина, успокаивая его, погладил гриву.
— Племя осталось без вождя, — продолжал шаман, — мы всегда приносили великому богу молний щедрые жертвы. Прошу, стань нашим вождем!
Эйнар был ошарашен, хотя на лице его не отразилась ни одна эмоция. Зато он ясно представил народы местной Ойкумены, объединенные под его рукой. Мысль поначалу показалась здравой, но он тут, же осознал ее фантастичность.
— Встали и пошли, покажешь своих людей.
«Хотя я их и так видел!», — подумал он. Неандертальцы резво вскочили на ноги и направились в лес.
«Куда меня несет? Во что я в очередной раз ввязываюсь?» — подумал Эйнар, убеждая себя в правильности своих действий, вряд ли ему еще представится уникальная возможность возглавить это племя. Хотя ему было отлично известно, что их всех ждет вымирание. Но неизбежное ли? Вдруг ему удастся сделать нечто такое, что позволит им уцелеть в тысячелетних вихрях времен?
«Прежде всего, заставлю их отказаться от каннибализма, или пусть сами разбираются со своим вымиранием».
Когда пришли на место, племя напряглось. Женщины перешептывались, говоря, что к ним пришел бог молний. Мужчины с опаской глядели на Эйнара. Шаман поднял руку, призывая к тишине.
— Племя Правильных людей, — начал он, — потеряло своего достойного вождя. Но теперь мы вновь его обрели. Нас будет хранить могучий Цирс, под руководством, которого мы будем процветать и множиться.
У Эйнара создалось впечатление, что шаман воспользовался расхожим штампом из далекого будущего. Словно спикер парламента. Однако не всем пришлись по вкусу его слова.
— Этот ничтожный человек убил моего мужчину! — тишину неожиданно разорвал полный ярости, пронзительный женский вопль.
Сая, охваченная горем и гневом, с перекошенным ненавистью лицом, и без того не отмеченным печатью красоты, выскочила из толпы и запустила в человека массивную дубину, которую держала в руке. Толпа замерла, ожидая гибели несчастной. Палица отскочила от невидимого защитного кокона и угодила в шамана, который успел ее перехватить. Дашан уставился на нарушительницу порядка и собрался жестко высказаться, но его перебил Эйнар.
— Горе помутило твой разум, женщина, — сказал он, применив ментальное давление, — сейчас ты забудешь этот неприятный эпизод и успокоишься. Ступай с миром!
Сая с недоумением окинула взглядом собравшихся соплеменников и скрылась в толпе.
«Даже богу не стоит разбрасываться молниями по пустякам» — подумал Эйнар, глядя ей вслед.
Глава двадцать вторая
Гибель Занзуна
Племя Муа уже второй раз за месяц меняло место стоянки. Мамонты оголодали, на деревьях оказалось мало листвы. Очень скоро Талии сложилось впечатление, что на леса и поля напала саранча. Деревья оголились, словно наступила зима. Охотники стали замечать, что живности в лесу стало меньше. Когда вождь обратилась с вопросом к шаману, Угида покачал головой.
— Такое случается один раз за много зим, — сказал он, — приходят голодное время, когда одна зима, в иных случаях, две или три.
— С чем это связано? Уж не засуха ли нас ждет следующим летом?
— С чем связано, никто не знает. То ли бог солнце на нас гневается, то ли дух смерти Ша-увааг
