Спустя некоторое время Вэя Инъу вернулся в Чанъань к придворной службе. Уходы и возвращения повторялись несколько раз. В 790 году Вэй подал в отставку с должности губернатора Сучжоу[138] и в последний раз ушел в монастырь, где и умер двумя годами позже. Борьба между привязанностью к миру и желанием уйти из него красной нитью проходит через всё творчество Вэя Инъу, наполняя его выразительностью и задушевностью.
«Знатный, незнатный —
пусть даже разные люди
Выйдут из дома —
всякий исполнен забот.
Лишь у меня
нет тяги к внешнему миру;
Следуя этому
чувству, в безлюдье живу.
Слабенький дождик
нынче ночью пролился;
Я не заметил
рожденья новой травы.
Синие горы
сделались вдруг светлее;
Разные пташки
около дома поют.
Знаюсь порой
с местным даосом-монахом,
Иль по пятам
за дровосеком иду.
Надо, конечно,
с жизнью убогой смириться;
Кто тогда скажет:
к славе стремишься, мол, ты».[139]
Наиболее известными поэтами танской эпохи и ее «золотого века» стали Ли Бай (701–762) и Ду Фу (712–770), в творчестве которых важное место отведено впечатлениям, вызванным оба дожили до того, чтобы увидеть, как империя Тан была потрясена катастрофическими последствиями восстания Ань Лушаня.
«Пошли герои
Снежною зимою
На подвиг,
Оказавшийся напрасным.
И стала кровь их
В озере – водою,
И озеро Чэньтао
Стало красным.
В далеком небе
Дымка голубая,
Уже давно
Утихло поле боя,
Но сорок тысяч
Воинов Китая
Погибли здесь,
Пожертвовав собою»[140].
Два корифея танской поэзии познакомились осенью 744 года, и это знакомство переросло в тесную и многолетнюю дружбу, которая поддерживалась в творчестве. До нас дошло около дюжины стихотворений Ду Фу, посвященных Ли Бо, и одно, которое Ли Бо адресовал Ду Фу.
«Без друга и без семьи
Скучаю, как никогда,
А сосны скрипят, скрипят
По-зимнему, день и ночь.
Луское пью вино,
Но пей его хоть весь день
Не опьяняет оно:
Слабое, милый друг.
И сердце полно тоской,
И, словно река Вэнь,
Безудержно, день и ночь
Стремится к тебе – на юг»[141].
Преемником Ду Фу и Ли Бо стал Бо Цзюйи, родившийся в 772 году в знатном семействе, представители которого занимали высокие должности, а троюродный брат поэта Бай Миньчжун при императоре Сюань-цзуне, который правил в IX веке, возвысился до чэнсяна. Поэзии Бо Цзюйи, помимо отточенного стиля и глубокой содержательности, свойственен параллелизм – сходные элементы, поставленные рядом, усиливают выразительность текста.
«Весенний ветер треплет ветви ив,
Бесчисленное множество ветвей.
Нежнее золота их мягкий блеск,
И нитей шелковых они нежней.
На запад от Юнфэня прохожу,
Где сад заброшен всеми и забыт —
За целый день не встретишь ни души…
Кому же он теперь принадлежит?»[142]
Наряду с Ду Фу Бо Цзюйи заложил основы реализма в китайской классической поэзии. Псевдоним «Пьяный господин, распевающий песни», свидетельствовал о большом уме Бо Цзюйи, ведь только умные люди способны иронизировать над собой.
Вместе с поэтом Юань Чжэнем (который, к слову будь сказано, занимал должность цзедуши), Бо Цзюйи возглавлял так называемое Движение за обновление поэзии, цели которого выражены в «Письмах к Юань Чжэню», датированных 815 годом: «Служа при дворе, я принужден был сталкиваться со многими вещами. Становясь старше и общаясь с людьми, стал глубже вникать в происходящее, читая – пристальнее искать смысла, и пришел к выводу, что литература должна служить своему времени, откликаться на жизнь и события современности… Самое глубокое человеческое заблуждение – это верить ушам и не верить глазам, прославлять древность и презирать современность»[143].
Император Дай-цзун не был таким ценителем поэзии, как его дед Сюань-цзун, и не оказывал особого покровительства поэтам, но вышло так, что расцвет поэзии Танской эпохи пришелся на период его правления, и сейчас при упоминании имени Дай-цзуна первым делом на ум приходит: «А-а, это тот император, при котором жили Ли Бо, Ду Фу и Вэй Инъу…». Но, как сказал Чжэн Сюань[144]: «Неважно, как тебя запомнят, важно, чтобы запомнили».
Странно, что никто из известных поэтов того времени не использовал в своем творчестве историю любви императора Дай-цзуна к его наложнице Ду-гу, посмертно провозглашенной императрицей Жен-и[145]. Ду-гу, дочь гвардейского императора, вошла в гарем наследника престола Ли Чу в 757 году, вскоре после смерти его супруги Вэй. Новая наложница настолько покорила наследника своей красотой, что он редко когда удостаивал вниманием других женщин. Однако по восшествии на престол Дай-цзун ограничился присвоением Ду-гу ранга гуйфэй, императрицей она при жизни так и не стала, и никакая другая наложница не была удостоена такой чести. Можно с уверенностью предположить, что император Дай-цзун не хотел создавать повода для ущемления в правах своего старшего сына и наследника Ли K°, который был рожден в 742 году наложницей по фамилии Шэн, ведь сын, рожденный императрицей, имел преимущество над сыновьями от наложниц, вне зависимости от возраста.
Ду-гу родила императору сына Ли Цзюна и дочь Хуаянг, которая умерла в 774 году и отец сильно скорбел по ней. Сама Ду-гу скончалась годом позже дочери. Любовь императора к Ду-гу была настолько сильна, что гроб с ее забальзамированным телом оставался во дворце на протяжении трех лет – до сентября 778 года, – а затем Ду-гу похоронили в императорской гробнице и туда же были перезахоронены останки гунчжу Хуаянг. Единственным произведением, посвященным этой любви, стало эссе, выражающее скорбь по Ду-гу, написанное по приказу императора чэнсяном Чан Гуном.
Император Дай-цзун умер 23 мая 779 на пятьдесят третьем году жизни и восемнадцатом году своего правления. Престол унаследовал его старший сын Ли K°, помогавший отцу в государственных делах со времен подавления мятежа Ань Лушаня. В историю Ли K° вошел как император Дэ-цзун.
Глава 8. Император Дэ-цзун: деятельный неудачник
Называя императора Дэ-цзуна «неудачником», нужно понимать, что ему в наследство досталась изрядно ослабленная империя, в которой перманентно усиливались центробежные тенденции. Императорская власть слабела, а местные правители, напротив, укреплялись. «Сила – что вода, говорят китайцы, – в одном месте убывает, а в другом прибывает».
На момент прихода к власти Ли K° было двадцать семь лет – прекрасный возраст,
