а также, посланный Бироном, Карл Левенвольде, вынуждены были предпринять экстренные меры. Ланчинский с курьером отправил в Ригу депешу, что курфюрст поставил под ружье пятнадцать тысяч человек, но австрийская армия готова обеспечить безопасный проход русского корпуса. Курфюрст Баварии заявил прибывшему туда Карлу Левенвольде, что готов сохранить нейтралитет, если корпус пройдет через Баварию отдельными отрядами в тысячу человек. Даже тупому было понятно, что Карл Альбрехт надеется уничтожить русских поодиночке. Тормозя проход корпуса, курфюрст также надеялся, что французская армия успеет взять Майнц.
В Вене устали от интриг баварца. Нужно было принимать решительные меры. Людовик Ланчинский отверг предложение о движении отдельными отрядами и Евгений Савойский — принц Кариньяно отдал приказ генерал-фельдмаршал-лейтенанту князю Фридриху-Вильгельму Гогенцоллерн-Гехингенскому с четырьмя кирасирскими полками (Лобковиц, Кевенхюллер, Лантьери и Хоэнэмс) и войсками епископа Бамбергского Фридриха Карла фон Шёнборна выдвинуться в Епископство Бамбергское и по приказу фельдмаршала Вильчека прикрывать русские войска при проходе через Баварию. В начале сентября корпус князя Гогенцоллерна прошел Нюрнберг и встал у Херсбрука. В это же время из долины реки Инн прибыл корпус генерал-фельдмаршал-лейтенанта князя Георга Лобковица в составе двух драгунских и четырёх кирасирских полков (Йоргер, Вюртемберг, Гамильтон, Пальфи, Гогенцоллерн и Дармштадт). Корпус встал от озера Боден-Зее до Ульма и блокировал баварские владения с запада и юга.
Ласси, после объединения с корпусом Карла Бирона принявший командование над всей русской армией, выжидал, чем эта чехарда внутринемецкая закончится, а сам генерал Бирон не удержался и отправил вернувшегося из Мюнхена Левенвольде назад к Карлу Альбрехту с короткой запиской, всего из двух слов: «Сотру в порошок».
Курфюрст Карл Альбрехт осознал, что игры закончились. Дальше всё будет по-взрослому, его пятнадцати тысячам будет противостоять совместно русско-австрийская армия в шестьдесят тысяч почти человек. Имперский канцлер граф Филипп Людвиг Венцель фон Зинцендорф сообщил русскому министру Ланчинскому, что курфюрст передумал и будет рад пропустить русские войска. Не до конца доверяя курфюрсту, император приказал Вильчеку добиться от Карла Альбрехта права прохода корпуса через Россхаупт и Вальдтурн до Нюрнберга двумя корпусами «так в близости друг от друга, дабы они во всяком случае, ежели со стороны Кур-Баварии, паче всякого чаяния, в проходе препятствовать или может быть отчасти неприятельски атаковать дерзнут, тотчас соединитьца, друг другу вспомогать и обороняться могли». 15 сентября Вильчек заключил соглашение с Баварией о свободном проходе и снабжении армии из баварских магазинов.
Всё же прокормить тридцатитысячную русскую армию было не просто, напуганные баварцы прятали продукты и не продавали их даже за серебро. Не верили, что война пройдёт на чужой территории. Французов опасались. Слухи о поражениях австрийских войск в Италии дошли до Баварии.
Из-за недостатка провианта марш через Обер-Пфальц и Зульцбах был проделан без дневок всего за четыре дня. 19 сентября русская армия вышла к Помол-Шпрунгу, где баварские власти снабдили, наконец, русские полки фуражом и подводами. Генерал-аншеф Ласси отправил в Ригу послание, что при проходе через Баварию «воспрещения и помешательства ни от кого и от команды моей ни малейшего обывателям озлобления никому показано не было, но стоящей в Обор-Фальской земле поблизости нашего пути в полуторе тысяще салдат генерал-маеор барон Мировицки, приехав ко мне, именем принцепала его, курфирста Баварского, за доброе Ея Императорскаго Величества при проходе землею его состояние и поступки благодарил».
22 сентября русские полки стали лагерем под Нюрнбергом, это была последняя остановка на пути в лагерь имперской армии. 1 октября оба корпуса прибыли в Ладенбург и встали от Ладенбурга до Хайдельберга на восточном берегу Рейна вместе с корпусом князя Гогенцоллерна. Справа от русских корпусов были позиции датского вспомогательного корпуса.
Событие двадцать девятое
Близкое расстояние от неприятеля и взаимная помощь друг другу есть лучшая тактика.
Фёдор Фёдорович Ушаков (1745–1817) — русский флотоводец
«Россия», «Стор-Феникс», «Эсперанс», «Митау» и «Арондель» сейчас бы пригодились. Выходить на поединок против двух пиратских кораблей Вильстер Юрий Данилович опасался. Один в поле не воин. Но русских кораблей видно не было, адмирал надеялся, что в Анголу, куда они сейчас должны прибыть, доберутся все. Бывает, раскидает корабли буря по морю, а потом вместо общего сбора по одному, по два соберутся. Рано пока об этом думать. Нужно для начала от двух пиратских кораблей отбиться. Из плюсов пока только ветер, он сейчас снова северо-западный и почти попутный для «Принцессы Анны», а для пиратов как раз почти встречный, возможности для манёвра у его фрегата в разы больше.
— Пётр Иванович, может нам взять круто на юг, тогда они оба через полчаса у нас по левому борту окажутся и не смогут в клещи взять? — Вильстер глянул на небо, облака потихоньку разгоняло, ветер опять начал крепчать.
— Чуть позже. Сам об этом думал, но если прямо сейчас повернём, то бригантина повернёт за нами, и мы опять между двух огней окажемся, а вот если мы это сделаем прямо у фрегата перед носом, то в линию их выстроим. И придётся биться только с фрегатом. Бригантина огонь не откроет. Прямо перед ними их же корабль будет, — Питер Беземакер подозвал дежурного офицера и подробно ему предстоящий манёвр обсказал. Вильстер не вмешивался, на корабле два капитана — это перебор.
Корабли неизвестные продолжали обходить «Принцессу Анну», беря её в клещи и горячий нрав адмирала несколько раз уже тыкал его носом в это, предлагая скомандовать поворот на юг, но только он открывал рот, как сталкивался с холодным взглядом светло-голубых глаз капитана и эти колючие льдинки пыл Юрия Данилыча охлаждали.
— Право руля! Курс зюйд! — прокричал, наконец, Беземакер, и набравший приличную скорость фрегат, чуть завалившись на правый борт и скрипя всеми мачтами и хлопая всеми парусами, довольно резко изменил курс. — Левым бортом из всех орудий, поочерёдно, огонь! — как только фрегат выровнялся, махнул рукой капитан, и все четырнадцать двухпудовых Единорогов загавкали с разницей в несколько секунд, выплёвывая кованые огромные полушария, сцепленные пятью звеньями толстой цепи, навстречу почти догнавшему их фрегату пиратов.
Переволновались бомбардиры, несколько книппелей пролетело мимо, но и десятка, что попали по преследующему их кораблю, тому хватило с запасом. Как ножом срезало фока-рей и фока-марса-рей. Грота-рея тоже не стало. Все паруса, закреплённые на этих реях, рухнули на палубу, похоронив на время под собой команду. Один книппель попал крайне удачно — он перерубил бушприт и косые паруса рухнули в воду, но такелаж не дал им отправиться в свободное плавание, и они, болтаясь по левому борту пиратского фрегата, стали его тормозить и разворачивать.
—
