Савар задумался. Надо бы как-нибудь остаться с ней наедине. Посмеяться вместе, поговорить по душам, угостить ее чем-нибудь сладким, например, пирожными из дорогой кондитерской. Девушки такое любят. А потом… Потом претворять планы в жизнь.
Савар как никто другой знал, что ради достижения цели нужно очень постараться. Он знал это, как человек, который с пяти лет каждый день по два часа при помощи своей скудной магии пытался расколоть булыжник. И только через пять лет ежедневных стараний в камне появилась сквозная крошечная дырочка – не толще иглы. Пять лет. По два часа в день.
Уж кто-кто, а Сав знал цену хорошего результата. И мог позволить себе ее заплатить.
ГЛАВА 10Я поворочалась на чужой постели, уставилась в чужой потолок, потянулась чужим телом. Настроение было скверным.
Я очень долго не засыпала, училась заново читать, записывать, с трудом вспоминала какие-то огрызки-мгновения из жизни Йолы. Это было очень непросто.
В конце концов, немного удовлетворившись результатом, я пробовала уснуть, но в голову лезли всякие нехорошие мысли. И главной была паническая «ЧТО ДЕЛАТЬ?». Именно так, большими буквами. Что делать с ушедшей памятью? Что делать с этим Дереком, который меня откровенно пугает? Что он от меня хочет? И что делать с тьмой? С голосом в голове?
Ведь я сегодня убила человека. Эта тьма теперь – часть меня, значит, я виновата в смерти управляющего. Конечно, тьма потом его воскресила, и это замечательно, только очень-очень страшно. А если бы ничего не вышло? Что бы тогда со мной сделали? А я не знаю даже, как тут наказывают убийц.
Спасибо Саву. Хороший он парень, надежный, прикрыл. Только вот сосало под ложечкой, зудело неприятно в голове: зачем? Для чего прикрывать почти незнакомую темную? Он просто хороший парень или тут другое, менее для меня приятное?
Фух. Ладно. Если еще и об этом думать, можно свихнуться окончательно. У меня и так в голове появился новый житель, который со мной контактирует. Правда, только в моменты моей эмоциональной нестабильности, но вроде бы он мне сегодня подчинился. А что, если нам познакомиться поближе?..
Я поудобнее устроилась на кровати и принялась со смаком вспоминать все свои обидки, все несправедливости и гадости, которые выпадали на мою судьбу. Я человек не злопамятный, прощаю легко, но увы – негатив так просто не забывается. Обида утихнет, забудется ее острота, но общее неприятное впечатление, скверное ощущение останется, и с ним приходится жить.
Вот такие «ощущения-впечатления» я сейчас и вспоминала. Перекатывала в памяти, начиная с подростковых разборок. Предательство подруги, обман на деньги на первой работе и нагло ухмыляющееся лицо того начальника, противное, толстое, потное. Я тогда месяц перебивалась самыми дешевыми рыбными консервами и серыми макаронами, и то, не каждый день. От застаревшей прошлой обиды сжалось сердце в груди: мне было до слез жаль ту молоденькую и наивную девчонку, которая с прыгающими губами стояла у стола начальника и униженно просила свои заработанные деньги.
Перед глазами мелькнули знакомые черные мушки. Так держать!
Я вспоминала, перекручивала в голове самые неприятные, самые унизительные моменты своей жизни. На какие-то тьма реагировала, легкими толчками выходя за пределы моего тела. На какие-то – впитывалась обратно.
Я ковырялась в своих чувствах уже второй час, когда наконец-то смогла найти закономерность и сделать какие-то выводы.
Во-первых, эта черная пакость радостно реагировала именно на несправедливость и немного – на страх. Стоило вспомнить, как меня незаслуженно обидели, перед глазами вставала мгла, а из-под пальцев струилась чернота. Жуткое зрелище…
Кроме того, тьма реагировала не только на то, что пережила я лично. Она выползала и тогда, когда я думала о маньяках, убийцах, о войнах, кровавых революциях… Благо, русскому человеку и задумываться особо не нужно – все в родной истории и литературе есть. Бери чего хочешь. Вот тебе сталинские репрессии, НКВД и голодомор. Вот тебе «Солнце мертвых» Шмелева о засухе в послереволюционном Крыму. Вот и Великая Отечественная…
Тьма даже на «Бедную Лизу» среагировала, явно сопереживая девочке, которая была обманута подлым дворянчиком и утопилась в пруду.
Я экспериментировала, стараясь чувствовать глубже, острее, сопереживать всем, о ком думала. И на исходе второго часа была вознаграждена. Тьма со мной заговорила.
Тихий, едва ощутимый шепот в голове вызвал неприятное ощущение – как будто кто-то копошился в мозгу, в волосах. Раньше я этого не ощущала. Наверное, потому что была в эмоциональном раздрае, а теперь все контролировала.
«Кого? Кого убить?» – растерянно шепнуло в голове.
Я едва не хихикнула. В последние минут пятнадцать я думала исключительно о литературных персонажах – Анна Каренина, Наташа из «Жития одной бабы», Аксинья из «Тихого Дона»… Несчастные судьбы этих женщин, видимо, были для тьмы поводом проснуться.
– Привет, – сказала я в ответ. Очень осторожно и нежно.
Тьма замолчала, а я продолжила обращение.
– Никого не надо убивать, все их обидчики давно мертвы. Ты кто? Ты тьма?
Ответный шепот был неразличимым, едва уловимым, но очень ..удивленным? Я ощутила его недоумение на излете, почти краем сознания, шестым чувством.
– Ты не убивай никого, пожалуйста, – мягко продолжила я обрабатывать свою личную шизофрению. Тьма отреагировала, и я поняла, что она недовольна моими словами.
– Ты просто усыпи, а я убью сама, – попробовала я другой подход.
«Не убьеш-шь, ты слабая».
Я аж вздрогнула. Такими чистыми, четкими, презрительными были эти слова.
– Кто ты? – быстро спросила я.
«Твоя благодать», – ответили мне, и я едва не поперхнулась.
– Если ты благодать, зачем мучаешь меня и заставляешь страдать? Почему ты меня убиваешь? У меня болит сердце, и оно может разорваться.
Тишина. Полная. Ни шепотка, ни ощущения присутствия. А потом удивленное, даже изумленное:
«Страдать?! Я спасаю! Я помогаю!»
Я скривилась. Тьма вырвалась наружу и повисла облаком над моим телом. Застучало сердце, в груди привычно заболело. Тьма сконцентрировалась у моего лица, собираясь в почти осязаемую фигуру, и рванулась в мое тело так, что я ощутила это как сильнейшие удары в грудь и в висок. А потом что-то случилось. Что-то сместилось в моей голове, и я погрузилась в непроходящий адовый кошмар.
***
Это был не сон, но и явью то состояние, в котором я пребывала, было назвать нельзя. Я видела все – все, что делала тьма. Видела разрушенные города, горящие дома, мертвых людей. Их было так много! Женщины, мужчины, старики… Хрипящие, испуганные, умирающие и уже умершие от тьмы, которая бесцеремонно крутилась рядом. За что? За все, что казалось тьме посягательством на жизнь и здоровье своего носителя.
