кто не оставлял попыток, встречался с исчезнувшим, но встреча эта не сулила человеку ничем хорошим.
День потихоньку клонился к вечеру, а девушка всё шла и шла по лесу. Но стемнело вскоре. Ночевать в лесу ночью опасно, иные тёмные разгуливать начинают, их время наступает. И если не брать во внимание круг обережный, знание того, что за ним находится всякая нечисть, желающая до тебя добраться, душу не греет.
С такими мыслями девушка вышла к оставленным пару лет тому назад домишкам. Покорёженные временем, сиротливо выглядывали они из густой травы и кустарника. Для ночлега она выбрала дом покрепче, из тех, что уцелели. Сие всё лучше, чем устраиваться на холодной земле и на открытом пространстве.
Василиса зашла в избушку, закрыла за собой покосившуюся дверь, сделала охраняющие жилье пасы и расположилась у окна на скамье. Она помнила слова деда Егора: «Набрёл на дом в лесу, знай, что не человеческое то уже жильё, иные хозяева. Не факт, что тебе рады-то будут. И чтоб несчастья избежать, не поленись испросить разрешения в нём остаться».
— Хозяин домовой, коли ты остался в этом дому, не серчай на пришедшую. Позволь переночевать. Завтра я уйду отсюда, позволь единственную ночь переночевать
— Ладно, — отозвалось из тьмы. — Ты, девка, будь на стороже. Суда порой бесы с иными монстрами заглядывают.
— Спасибо, хозяин, что остаться разрешил. А с другими мы как-нибудь разберёмся.
— Представь себе, внучек, временное убежище, стоящее посреди леса под тёмным беззвёздным небом. Такое крошеное и хлипкое, окружённое высокими соснами и елями. И никакого жилья вокруг, на десяток километров.
— Прям картина из сельского ужастика.
Василиса проваливалась всё глубже и глубже в мягкую покачивающуюся темноту, пока не заснула. Неизвестно сколько прошло времени, пока Василиса не села на скамье, уставившись в темноту светящимися глазами. Время, казалось, застыло, и только частый стук сердца отмерял его короткие промежутки. Она прислушивалась к тишине. За окном кто-то был и он внимательно изучал защиту, поставленную колдовкой. Потом возобновились шаги. Кто-то осторожно прошёлся вдоль стены, завернул за угол и пошёл вокруг избы. Главное было не поддаться страху перед неизведанным. Не дать этому случиться, сделавшись жертвой того, кто этой ночью пришёл к заброшенным домам.
А потом в дверь яростно ударили. И ещё. И ещё. Старые петли жалобно скрипели, не выдерживая столь мощного напора. Василиса принялась говорить защитное заклинание, чертя в воздухе символ. Жуткий недовольный рёв раздался по ту сторону двери. Тварь замерла, перестав ломиться. Потом принялась нарезать круги вокруг дома. Злость неизвестного существа была разлита по округе и ощущалась давлением. Это продолжалось, покуда ночь не истончилась, уступая место серым утренним сумеркам. Василиса, не сомкнувшая глаз, сидела на скамье, поддерживая и подпитывая заклинания своей силой.
Всё смолкло утром. Посидев малость, отдохнув и послушав воцарившуюся тишину, девушка решила выйти наружу. Перед глазами раскинулась сонная, давно заброшенная деревенька, утопающая в зарослях травы и тумане. Ничто вокруг не напоминало о том кошмаре, что творился ночью.
Василиса продолжила путь домой. В поселениях, разговаривая с людьми иной раз она и про деда своего всяко слышала. И добрые поступки совершал он. А кто говорил, что зла и грехов на нём поболее, чем у многих грешников по отдельности, что и Бог не берется разбираться в этом. А одна бабушка, глядя в лицо девушки, сказала:
— Обращаться к вам, знающим да колдунам и ведьмам, — дело неправильное. Хоть вы ведаете и во многих случаях можете помочь. Всё в руках Бога и Сына его. Они наши судьбы создают и им виднее, через что мы пройти должны. А сила ваша чаще дьяволом дарованная. И если вы больше добра творите, чем зла, то мучат вас бесы, что за вами наблюдают. Хуже собственно вашей душеньке.
Она убеждала себя, что людям не запретишь говорить столь ужасные вещи о других, а то они сами захлебнутся собственным ядом, а так они его выпрыскивают на окружающих. А что она могла сделать? Ничего. Исключительно молчать. Но от услышанного у Васеньки появлялись всё новые вопросы, что не давали ей покоя.
Возвратилась она домой, с ними. Уставшая, но с радостной лёгкостью в душе, что путешествие её концу подходит, возвращалась девушка домой.
Как же её долго не было в родимом доме, и по деду она соскучилась очень.
До деревни осталось пройти не ахти сколько. Лес, а потом по полю.
Девушка ускорила шаги. Давненько её не было в родной деревне. И хоть солнце светило ярко, переливаясь в синеве небес, на маленьком домике у леса словно чёрная тень легла.
Её встретила состарившаяся изба. Внутри было всё, как и раньше, только кое-где на вещи недавно улеглась пыль. Пусто, тихо, и помещение было выстужено. Не комфортно было в дедовском доме. Где дедушка?
Василису охватило беспокойство. Где он находится и что с ним? «Иди на росстань», — послышался шелестящий голос на грани слышимости. Не задаваясь никакими вопросами, не задумываясь, Василиса заспешила туда.
Пока девушка шла, погода решила испортиться: набежали серые тучи, скрыли солнышко, без подготовки хлынул холодный дождь.
Прежде чем Василиса прибыла на росстань, холодный ветер ударил в лицо, а в небесах загремело.
Наконец-то она увидела деда. Морщины на его лице ещё глубже залегли. Но за время, пока они не виделись, он был ещё крепок. Он ждал её. Тёмный лес, за его спиной грозно шумел. Воспитанница хотела было кинутся к наставнику и увести его в дом от дождя, но внутреннее чувство и жизненный опыт, полученный в путешествии, говорили не приближаться к наставнику.
Предчувствие чего-то недоброго повисло между ними.
Дед начал говорить.
— Ты давно должна была понять, что у владельца знаний судьба нисколько не похожа на остальные. Всё в этом мире имеет свою цену, и ты должна была полностью быть готова к этому.
— Дедушка, что ты хочешь мне этим сказать?
— А ты ещё не поняла. Я избавился от парня твоего.
В услышанное не хотелось верить, но сердце говорило, что дед Егор не врёт, и от этого было больнее. Внутри похолодело. Голос Василисы дрогнул, задавая единственный и важный вопрос:
— Почему?
Мужчина поморщился, вспомнив, как внучка, подобно привязанной скотине, к своему сбегала, но продолжил:
— Ты думала, что проживёшь долгую и счастливую жизнь, а на старости будешь внукам рассказывать о ней. Минует много лет, а эта семейная легенда будет передаваться из уст в уста, пока не превратится в сказку.
Я не мог позволить этому случится. Ты бы отказалась от сил и знаний. Не дала бы себе развиться и загубила
