бы предпочел не говорить об этом по телефону… Как ты думаешь, он причастен к исчезновению?
Майор повернулся и посмотрел на дом, как будто от него исходили зловещие вибрации.
— Да, боюсь, что так. Я хотел бы немного поговорить с Бирюковым, но никак не могу его найти. Не знаешь ли ты, где он может быть, или не знаешь ли ты кого-нибудь, кто мог бы мне помочь?
Барсуков ничего не ответил.
— Роман?
— Да, я уже здесь. Я думаю… Слушай, может, будет лучше, если я приеду к тебе и мы поговорим об этом лично, хорошо? Где ты сейчас находишься?
— Я возвращаюсь в полицейский участок. Я буду ждать тебя там.
— Идеально. Я выезжаю.
Неделин отключил связь и бросил последний взгляд на дом гуру.
— Все в порядке? — спросил Эркенов.
— Да, именно так. Я позвонил старому коллеге, который, возможно, знает об этом больше, чем мы. Предупреждаю, он немного странный человек, но на данный момент он единственный, кто может нам помочь.
— Ну, он не может быть более странным, чем вы, не так ли?
— Спасибо. Большое спасибо, Паша.
С улыбкой на лице они отправились в путь и поехали в сторону центра.
Марат Неделин всю дорогу до здания УМВД хранил странное молчание: он не мог отделаться от ощущения, что совершил огромную ошибку, не зайдя в дом.
Глава тридцать первая
УВД Симферополя
— Почему-то я представлял себе Крым полупустынным островом, — заявил Евгений, смотря в интернете фото острова. − На самом деле он напоминает мне Крит.
Роман Игоревич и Мария улыбнулись.
— Я могу это подтвердить, — сказал Барсуков. — Крым — настоящий природный рай.
С утра следующего дня, с момента появления в УВД, трое полицейских не говорили об этих двух убийствах: после же телефонного звонка, который Барсуков получил, когда все же собрался рассказать об убийстве 1989 года, в потоке воспоминаний, которым он отдался, словно что-то оборвалось.
— Я должен ехать в Алушту, — сказал он. − Давний коллега нуждается в моей помощи. Говорит, что пропала девушка.
— Та, о которой ты мне недавно рассказывал? — спросила Мария.
Барсуков кивнул.
— Именно. Не хотите ли пойти со мной?
Евгений не знал, почему он сразу же согласился; его реакция была очень эмоциональной — или, может быть, его подталкивала вперед та, наполненная призраками вчерашняя комната в его «студии» в Белогорске. Мария согласилась поехать с ними при условии, что на обратном пути она заедет в винотеку и купит местного вина; Роман Игоревич обещал купить ей вино за свой счет, чтобы компенсировать неудобства дороги, но при условии, что она будет следить за своим языком в присутствии его бывшего коллеги.
— Так что именно Неделину нужно от тебя? — в упор спросила Райская.
— Похоже, что девушка посещала секту неоанастасийцев, — ответил Барсуков.
— Что ты имеешь в виду? Эту группу идиотов, убежденных в том, что курганы — это место связи со звездами, а дольмены обладают магической силой, так что ли?
— Да, более или менее.
— Извини, но при чем здесь ты?
— Я некоторое время внедрялся в эту секту, — признался подполковник, к немалому удивлению Евгения и Марии.
Глава тридцать вторая
Отдел МВД по городу Алуште, Крым
Пока Павел приносил стулья, чтобы все могли сесть в кабинете майора, Евгений Кротов с удвоенным вниманием смотрел на Барсукова. Тот выглядел бледнее обычного, а незадолго до их приезда в полицейский участок он застал его за глотанием целой пачки таблеток, при этом стараясь быть незаметным.
— Медики прописали, — сказал он ему с улыбкой, заметив его взгляд.
Это причиняло ему боль, этот человек действительно страдал; боль, от которой напрягались мышцы его лица, как будто он с каждым шагом ощущал рваные раны боли.
— Вы уверены, что с вами все в порядке, подполковник? Если хотите, можем отложить, — предложил Евгений.
— Нет, нет, нет, нет, нет. Пойдемте.
Как будто срочность руководила им. Как будто он знал, что его время почти истекло, и не хотел исчезнуть, не передав приказ, как хороший солдат.
— Вот так, — произнес Павел Эркенов, расставляя стулья вокруг стола Неделина.
— Итак, Марат, познакомься с капитаном Евгением Кротовым, только что приехавшим из Санкт-Петербурга, и Марией Райской. Мария еще не была с нами, когда вы уехали в Алушту. Они вместе работают над «глухарями», — пояснил Барсуков.
В его голосе сквозила усталость, которую он пытался скрыть энергичной жестикуляцией.
— Разве в Симферополе есть подразделение, занимающееся архивными делами? — удивленно спросил Неделин.
Евгений заметил, что майор все еще находится в шоковом состоянии: когда он пожимал руку своему старому коллеге, он побледнел; Евгений увидел в его глазах растерянность и недоверие, как будто ему было трудно поверить, что перед ним действительно тот Барсуков, которого он знал. По его растерянному выражению лица он понял, насколько серьезно заболел Роман Игоревич.
— Группу совсем недавно создали, — ответила Райская.
— Ну что ж. Спасибо, что сопровождаете коллегу, — добавил он, обращаясь к полицейским.
Они кивнули и повернулись к парню в форме, который пригласил их присесть.
— Ах, да. Это Павел Эркенов, моя правая рука, — сказал Марат. − Пожалуйста, садитесь.
— Марат, я хотел бы уточнить, что мы здесь не в официальном качестве. Я уже давно не нахожусь на службе. Я формально нахожусь на больничном. Мы не сказали Фирсову, так что…
— Не волнуйтесь, это просто неформальная беседа, — пояснил майор.
За несколько минут он объяснил своим гостям ситуацию с исчезновением Дианы и в заключение сообщил, что гуру Дмитрия Бирюкова нигде нет.
— Значит, вы концентрируетесь на нем? — спросил Барсуков.
— Ну, на данный момент он — моя единственная зацепка. Он и его секта — единственная диссонирующая нота в общей картине жизни этой девушки… Вы его знаете, не так ли?
— Да, я имел с ним дело.
— Могу я спросить, почему? Работа?
— Не совсем… Был момент, когда я подумал, что весь этот интерес к культовым местам, к древним захоронениям и гробницам древних цивилизаций, может быть как-то связан с преступлениями семьдесят восьмого и восемьдесят девятого годов. Конечно, не напрямую к Бирюкову, потому что он был слишком молод, но… вы поняли.
Неделин кивнул, зная одержимость своего коллеги этими убийствами.
— Были ли у тебя какие-либо доказательства его причастности к этим событиям?
— Ничего подобного. Это было скорее впечатление. Я уже был болен, и это было видно по моему лицу. Поэтому я стал следить за его сайтом, за его блогом и постепенно начал принимать участие в собраниях, изображая из себя отчаявшегося человека, который не знает, куда себя деть, и
