решительно вздернутый подбородок, серьезный прищур глаз. А она непроста, дочь генерала. Они обе непросты, оказывается, каждая по-своему… Ему внезапно вспомнилось все то, о чем вскользь упоминал Карс, рассказывая про Иргерду Саввон.
Убийство предателя, своего бывшего жениха… Недоказанное убийство, но только потому, что никто этим не занимался. Работа в трактире, причем, умелая работа, помощь Карсу и Корнелю в момент, когда все висело на волоске, хладнокровие и отвага… С чего он решил, что Иргерда Саввон — беспомощная жертва?
Да, пожалуй, такая женщина запросто управится с двумя непокорными степными жеребцами.
И император спросил, решив больше не играть в шарады, потому что дочь генерала Саввона их не заслуживала:
— Тейп Белоголовых хочет тебя в качестве жены для своих наследников. Ты согласна?
И даже не удивился, когда Иргерда спокойно и уверенно кивнула.
Жестом позволил девушке выйти, откинулся в рабочем кресле и усмехнулся.
Да… Чего только не бывает в жизни…
Надо будет у степняков еще конюхов для его табунов выторговать… И свободный проезд для торговых караванов по Степи в сторону Бирюзового моря.
Хотя, если все будет так, как он думает, что вскоре Степь станет одним из самых преданных союзников империи, и ходить по ней будет безопасно. Еще одно преимущество перед другими странами, так и не сумевшими договориться со Степью.
Хороший вариант.
И все стороны устраивает.
А женщины, все же, удивительные и непостижимые существа…
Эпилог
Эпилог
— Слушай, ну одного живого бога я знаю… — Рути вытянулась на низком, покрытом драгоценным мехом горной тонкорунной козы и изысканными тканями, привезенными из Земли Восточных лун ложе, приложила к губам мундштук с ароматными курениями, затянулась, выпустила дым ноздрями, сощурилась по-кошачьи, оглядывая роскошное убранство покоев сестры, — но вот живую богиню вижу впервые…
— Ой, ну хватит уже, — Ирри, привстав на своем ложе, расположенном как раз напротив гостевого, на котором отдыхала Рути, прихватила горсть зажаренных в меду орешков, кинула в рот, — так и знала, что смеяться будешь…
— Да я вообще не смеюсь, сестренка… — Рути задумчиво остановила взгляд на статуях крылатых огромных кошек, охраняющих вход в покои, полностью золотых, с рубиновыми глазами и ошейниками из разноцветных драгоценных камней, — тут, знаешь ли, не до смеха… Скажи, ты знала, что так будет, когда соглашалась?
— Как? — Ирри подняла бровь, улыбнулась, и капля бриллианта, вставленная в крыло изящного носа, блеснула прозрачными искрами.
— Ну… Что ты будешь жить в такой роскоши… И не спорь, я подобного даже при дворе паши Земли Восточных лун не видела, а там знают толк в чрезмерности…
— О-о-о… Ты уже и там успела побывать? — Ирри оживилась, переместилась поближе к сестре, блестя глазами от любопытства, — как там? Ох, хотела бы я…
— Ну, так в чем дело стало? — Рути улыбнулась, — мужья тебе не отказывают ни в чем, народ боготворит… Съездите с визитом… Как там положено у правителей?
— Да-да… — отмахнулась Ирри, — еще бы время выбрать… Между родами!
— Подожди… — Рути внимательно оглядела сестру, отмечая признаки, на которые ранее не обратила внимания: потяжелевшую грудь, невероятно белую и роскошную в низком вырезе сводобной туники, едва обозначенный животик под золотистой струящейся тканью, — ты беременная? Опять? Они с тебя вообще не слезают?
— Рути!
— Ну, а что? Так и есть! Сначала близнецы, затем Мирра, а теперь еще и… Кто будет-то? Шаман сказал?
— Мальчик… — Ирри положила руку на живот нежным, оберегающим жестом, — Зимний свет говорит, что он будет великим шаманом, какого еще не видывала Степь…
— Ну естественно… — пробормотала Рути, — кого еще может родить живая богиня? Только полубогов… Близнецы — великие продолжатели дел своих отцов, Мирра — Степная Путеводная Звезда… А теперь еще и шаман великий… Так скоро полный комплект будет, Ирри, как раз для грамотного наследования и серьезной поддержки правящей династии… Да, в предусмотрительности твоим мужчинам не откажешь…
Ирри только улыбнулась, погладила живот и потянулась опять к орешкам, которые при этой беременности уходили в огромном количестве. С близнецами она, помнится, желала копченостей и затем, на последних сроках — сырого мяса. Ужасное было время. С Миррой все больше на фрукты тянуло. А сейчас вот — сладости…
— А где они, кстати? — Рути еще раз приложилась к мундштуку, выдохнула, — ох… Какая хорошая вещь… Так расслабляет… Так где мои племянники и племянница? Я на день всего заглянула, хочу их увидеть.
— Янукер и Ран сейчас на охоте, — ответила Ирри, — а Мирра спит. Проснется, увидишь…
— На охоте? Уже? Им же… Сколько? Четыре?
— Практически… В седло их стали сажать с двух лет, — спокойно кивнула Ирри, — сейчас у них свои любимцы… Их учат всему, что необходимо знать будущие великие таганы Степи, они должны быть примером для своих воинов…
Ирри говорила это спокойно, размерено, и Рути только головой покачала.
Сестра изменилась за те четыре года, что она ее не видела. Стала спокойней, нежнее как-то, ушел вечный надлом бровей и готовность к борьбе во взгляде. Разгладилось, еще больше посвежело лицо. Теперь перед Рути была не серьезная дочь генерала Саввона, привычная к казарме и солдатским нравам. И не ожесточенная трактирщица, готовая в любой момент к нападению и защите.
Перед Рути теперь сидела истинная царица, живая богиня, как ее тут величали, принесшая тейпу Белоголовых процветание и богатство.
И родившая будущих таганов, которые пойдут по стопам своих отцов, прославляя великий тейп Белоголовых и далее.
Интересно, предполагала ли это все сестра, когда соглашалась уехать из дворца Аддриера Первого в неизвестную и страшную Степь?
Конечно, сейчас многое изменилось, и в немалой степени благодаря Янгу и Расту Белоголовым, мужьям Иргерды. Степь стала более открытой, наладила торговые отношения со многими соседями, и, особенно, с Империей, где правила династия Агеллонов. Да и как по-другому, если их живая богиня была именно оттуда родом?
Рути, конечно же, держала связь с сестрой все это время и знала, что та живет хорошо, что родила мальчиков, близнецов, буквально через полгода после свадьбы, по-степному пышной и многолюдной. Сама Рути на свадьбе побывать не смогла, были дела в другом месте, но подарок, чудесную шкатулку, умеющую предсказывать будущее,
