сбоку, вниз по правой ноге. Забавно, что из этой передряги я вышел инвалидом, но единственное что работает исправно, это член.
Но даже Ника, когда увидела меня обнаженным, в первую минуту не смогла скрыть испуг и отвращение, от того какое чудовище перед ней.
Конечно же я не хотел, чтобы та кого я любил больше жизни увидела меня таким.
Стараюсь заглушать эти эгоистичные мысли.
Какой бы она ни была и как бы на меня теперь не смотрела, моему сыну нужна родная мать. Пусть все пошло не по плану, к черту. Нужно продолжать игру.
Ника, поняв, что мы замерли друг напротив друга как завороженные, конечно же заревновала. Дальнейшие события напоминают дурацкое эротическое кино.
Ника затаскивает меня на веранду, опускается на колени. У меня стояк с того момента как встретился глазами с женой.
Ника понимает, кто предмет моего возбуждения.
Для неё не существует никаких понятий стыда или гордости, я давно это понял. Поэтому опускается на колени, растягивает мне ширинку и начинает ласкать меня.
Это лучше, чем передергивать в туалете или терпеть боль от распирающего желания.
Но я и подумать не мог что Станислава появится в этот момент. Мои люди сообщили, что Ериханов отправил ее домой. Я дал добро на нападение. Все было просчитано до мелочей. Место, время.
Но она здесь…
Сцена совершенно запредельно отвратительная, и всё же мы не можем снова расцепить взглядов, это какой-то безумие. В её глазах плещется боль. Неужели она правда меня узнала в такой плотной маске? Неужели не забыла? Отчаянно давлю себе эту надежду, потому что не хочу быть жалким, выпрашивать крохи. Я всегда брал все что хочу и никогда не ждал подачек.
Глава 13
Месяц спустя
Стася
Солнце играет на светлых волосах Роберта, отбрасывая на них золотые блики. Мой малыш так невероятно красив, что у меня всякий раз перехватывает горло, когда смотрю на него. Он так похож на моего брата. Если бы моя мама могла увидеть его… взять на руки. Может быть, нашла бы новый смысл жизни и перестала меня ненавидеть?
Смотрю на сына, украдкой смаргивая слезы. Не нужно показывать ему что я расстроена. Ведь я должна быть так счастлива. Я нашла его. Он со мной.
Еще все очень зыбко, непонятно. Думала, что когда найду его, то обрету покой. Но увы, если бы в жизни все было так линейно, так просто. Сложностей все еще слишком много.
Я не хочу быть с Владом. Вчера сказала, что хочу развестись. Такое предательство нельзя простить. Он знал где я нахожусь, знал где Роберт… и ничего не сделал!
Возможно, у него найдется куча объяснений. Возможно, я и правда полная дура, что поверила Ериханову. Постоянно думаю об этом. Марина пропала, не берет трубку. С Владом заговаривать про Давида мне страшно. Он слишком яростно реагирует. Он вообще сильно раздражен в последнее время. Но хотя бы не трогает меня.
Я живу в его доме как гостья. Сначала хотела вернуться в домик, который он выделил мне изначально. Хотел дистанцировать меня — отлично. Теперь я сама жажду этого. Но в то же время я хочу быть с сыном. В большом доме для Роберта созданы все условия… а еще мой малыш очень любит своего отца. Это так заметно, когда они оказываются рядом, и от этого мне всегда безумно больно…
Я понимаю, что Влад никогда не отдаст мне сына, не отпустит с ним никуда. Да и ехать мне некуда. Разве что к Ериханову, — усмехаюсь этой мысли. В последнее время меня тянет на черный юмор.
У меня даже не осталось ненависти. Ни к кому. Одно глухое безразличие. Я как воздушный шарик, из которого выкачали воздух… Эмоции от встречи с сыном были так сильны, что после ничего не осталось. Первое время я принимала прописанные приглашенным врачом лекарства. Понимала, что это антидепрессанты. Но я хотела прийти как можно скорее в норму, ради того чтобы общаться с сыном.
Влад этому не препятствовал. С момента как я увидела Виолетту и Роберта, он вообще отдалился, замкнулся в себе. Видимо моя истерика, обвинения, крики о ненависти — оттолкнули его. Кому нужна жена истеричка? Влад самолюбив, ему нравится, чтобы его обожали. Даже не сомневаюсь в этом. Дико жалею о проведенной с ним ночи. Я повела себя как голодная самка. Бросилась на него. Готова была на все, так хотела его. До дрожи, до исступления. Сейчас все перегорело, и я этому рада. Мы стали чужими… так проще. Каждый зализывает раны в одиночку.
На поляне, где мы сидим с сыном, покачиваясь в гамаке, наслаждаясь солнцем, появляется Виолетта. Садится в садовое кресло напротив. Молча наблюдает за нами.
— Пора кормить Роберта, — первой нарушает молчание.
— Да, мы сейчас пойдем.
— Я могу покормить его.
— Нет, я сама.
Не сильно любезный ответ, но мне больше не хочется быть правильной, хорошей. Я никогда не прощу свекровь, ведь именно из-за нее я упустила так много времени с сыном.
Снова прижимаю его к себе. Перебираю пухлые пальчики, которыми он сжимает мою руку. Роберт беспокойный ребенок. Часто просыпается по ночам. К моему удивлению, ночью его нянчит Огнев. Оказывается, он страдает бессонницей. Последствия взрыва. Так что все в доме привыкли, что именно он встает к сыну и носит его на руках по дому, кормит его. Сначала я хотела нарушить эту традицию, но потом поняла, что за день так выматываюсь, что сплю как убитая. Нет, я, конечно, могла бы вставать ночью к малышу из чистого упрямства. Но зачем? Роберт привык к этим ночным бдениям с отцом. Он спокойно сидит на его руках. А к моим еще до сих пор не привык… Иногда, когда кормлю его, удивленно оборачивается, долго и внимательно разглядывает меня, словно гадая в своей головке — кто это? Почему ее не было раньше? Откуда она взялась?
Он такой маленький, такой красивый… Я безумно люблю его.
Огнев хороший отец. Я не могу не признать это. Отдает сыну всего себя. Как больно, что это не означает слова «семья». Ее нет. Мы в руинах.
Когда думаю, что Влад мог найти меня, легко, он ведь знал где я… И не появлялся. Продлял агонию. Из-за эгоизма, подозрений… Виолетта как-то пробормотала о некой записи, на которой изменяю мужу. Я грубо послала ее на три буквы и не стала слушать до конца. Он еще и в
